Из песни Вечери на Литургии Св. Василия Великого в Страстной Четверг
Вечери Твоея тайные днесь, Сыне Божий, причастника (причастницу)
мя приими: не бо врагам Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во царствии Твоем. Аллилуйя.
Сын Божий, прими меня
сегодня причастником Твоей Тайной вечери (и твоей вере):
я врагам Твоим не открою тайны твоей, и не предам Тебя поцелуем, как Иуда, но
как разбойник на кресте (грешник, покаявшийся перед смертью) верую в Тебя (и прошу
Тебя): вспомни меня, Господи в Царствии Твоем (и, если сможешь, прости).
Восславим Господа
О чем эта молитва. В христианской службе Страстная Седмица (неделя) – это Плач христиан о страданиях Христа во искупление наших грехов. Сказано просто. Но за этим вся история Человечества.
Иисус и христианство – это важнейший момент рождения милосердия в Человеке. Оно приведет нас к нашему настоящему. Но оно в наше циничное время забыто и ныне мало кем понимается.
Даже в природе животных свойственно сострадать близким, особенно малышам. Но это не общее мнение, что сострадать требуется всем, не только родственникам. И в этом отношении Христианство – это новая духовная революция человечества, его ведущей части, как потом выяснится, – революция подлинно мирового значения. Первая социальная революция прошла не менее, чем 100 - 500 тысяч лет назад. Она сняла агрессию в стае-семье преантропов, привела к ограничению борьбы за самок, к парным отношениям, к уважению стариков, запрету каннибализма и инцеста. Этот опыт можно интерпретировать как победу Любви в рамках развития семейных отношений.
Христианство – это вторая мировая социальная революция, которая оппонирует изобретению Железа. В мире Железного века и силового распространения земледелия – века жестокости насилия над человеком, одних народов над другими, в эпоху самого емкого и развитого, длительного времени насилия (и в основном орудийного прогресса) – Рима, христианство как учение появляется вместе с его создателем в самый критический момент. Это момент перехода античного средиземноморского общества из ранней фазы развития в фазу зрелости и последующего упадка. Что же это за момент?
Первая фаза – это период насилия оптимистического и уверенного в себе народа-завоевателя – военной общины Рима равных и уже демократически уравненных граждан-воинов-земледельцев до и со времен Гракхов. Вторая фаза – это новая система насилия – система империи – тотальной, а потом и сакральной власти одного (и первого – императора) над всем миром, включая и народ-завоеватель, и порабощенные народы. Этот мир потом исчезнет как дым, пройдя тотальность Диоклетиана, он быстро ослабеет перед лицом окружающего варварства. Он оставит после себя чуть ли не единственное – воспоминание о гражданском равенстве свободного человека в городском сообществе-государстве и учение Христа о любви между всеми людьми вообще и между людьми разных культур и народов прежде всего.
Так, почему на этой границе возникает учение Иисуса Христа? Оно результат прошедших и идущих гражданских войн начала Первого тысячелетия. Учение его возникает и отсчитывается от рождения ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА, который, как показали исторические исследования и сличения, критики текстов, действительно существовал, проповедовал, был схвачен и казнен. Это время, когда римляне режут и порабощают не только другие народы, но и самих себя в гражданской войне. Это время коррупции в армии, которая начинает «избирать» себе и всему Средиземноморью «императора». Современникам кажется, что мир сошел с ума – все сражаются со всеми и все режут друг друга. И единственный народ, который желает жить отдельно от Рима, еврейский народ, находится на перепутье – какое решение принять? Оставаться – быть полем вечного боя проходящих мимо римских легионов – жить в нищете. Отколоться, добиться независимости – означает стать жертвой новых пришельцев и, скорее еще, более страшных и диких варваров с Востока. И позже, через 40 лет после смерти Иисуса этот народ не выдерживает. Он взрывается (в восстании - Иудейской войне 66-70 гг.), тщетно борется за независимость и потом исходит из своей окровавленной родины и рассеивается по свету, чтобы две тысячи лет скитаться по чужим городам и странам, жить малыми общинами. Но главное уже произошло – Иисус сказал то, что требовало сказать то время, та жизнь и те страдания.
Все люди равны друг другу, а если не равны, то должны быть равными в правах на жизнь и труд. И их нельзя убивать. Жизнь человека важнее всего. И ее следует беречь.
Чтобы сохранить жизнь людей в той агрессии и войну, которую невозможно остановить, это следует терпеть. Беззащитным остается лишь делать добро, стремиться к истине и жить не по лжи.
Добро и терпение – это снятие агрессии и пример добровольного от нее отказа. Оно сохраняет как минимум жизнь, но и снимает агрессию с носителя – зло как страх ответа теряет основание. Тот, кто перестает бояться ответной агрессии, становится спокойнее – перестает убивать. Добро и терпение – это реакция множества людей, которые не способны силой ответить на силу. «Раб не может быть больше господина» - это сложно, но в этом и спасение миллионов жизней, если возможности объединения или другого пути нет.
Истина – это говорить правду. Весь пример жизни Христа – это пример мужества говорить правду людям и власти, не выходя на конфронтацию и вербальную агрессию.
И третье – это указание на равенство людей перед жизнью в то время, когда одни народы убивают другие. Мир и понимание того времени невозможно без понимания Богов и Бога как творца всего Мира. Сказать нечто общее от своего имени было нельзя. Кто ты такой? Отсюда пророчества - ссылки на мнение Бога. Донести идею, что люди равны, в ТО время можно только одним способом – необходимо было сказать им, что у всех единый Бог. И это не ухищрение пропагандиста, а естественное мнение, которое облачено в мудрость, которую позже ученики обращают в святость. А со временем идея становится принципом уравнивания людей и снятия различий между ними. Так в словах одного Человека возникла идея социальной революции. К ней подошел единственный из своего народа, кто смог передвинуть границу от национального единобожия и спасения ко всемирному решению мирного сосуществования людей. Устами этого Человека Бог для каждого народа должен стать Богом для всех, а не только для одного или избранных народов или социальной группы. Добро, терпимость и равенство народов и рас – означает готовность распространить условную защиту и покровительство Бога, принять веру в заповеди от любого человека мира.
И еще о равенстве – социальном. Возвышение духовного над отсутствующим материальным. «Блаженны нищие духом (т. е. добровольно, а не потерявшие разум), ибо (потому, что) их есть царствие небесное (они достойны Бога).» Это не требование «отнять и поделить». Это требование не считать ценностью богатство и ресурсы, «не гордиться этим» потому, что Духовность не в богатстве или в силе. Христианство поднимает всех страдающих «с колен». – Этого достаточно, чтобы нищий или раб почувствовал себя морально выше неверующего богатого, властителя или рабовладельца. Но тогда этого хватает и на то, чтобы верующий богач не чувствовал себя спокойно при виде страданий возле себя.
Христианство психологически возвышает мирного человека в обществе насилия, дает силы жить дальше. Это возможность нравственного возвышения над трагедией низших потребностей. Вера открывает и подлинное счастье духовности для богатых, если они преодолели свое богатство как страх утраты и поставили свое достояние и свой труд на благо обществу как свою совесть и как свое служение. Быть выше других – в добре, терпении, стойкости духом, свободе верить и говорить, что думаешь. Не трудно быть свободным, имея ресурс. Труднее без него. В свободе духа без ресурса есть нечто великое. Причина в том, что истина не в ресурсе, она в знании, и оно дороже золота. Свободный в душе раб, прощая жестокость как варварство ("ибо не ведает, что творит"), перестает быть рабом, становится выше своего владетеля.
Только вера привела к сохранению жизни и психического здоровья многих миллионов населения в самых тяжелых условиях того Средиземноморья и много позже, в тяжелые времена становления и катастроф Европы.
И этот результат обобщенной мудрости того времени не только спасает общество. Распространяясь «по потребности», рефлексия христианства становится началом для уникального развития европейского общества, в котором люди, сохранившие жизнь при снижении взаимной агрессии, распространяясь на Восток Европы, постепенно образуют и заслон против неверующих и жестоких кочевников, других варваров. Уплотненная на большом пространстве территория выживших ТАКИМ ОБРАЗОМ простых людей позволяет на руинах распавшихся империй стихийно строить уже не тотальные государственные, а локальные системы земледелия (феодализм). В таких системах между хозяином и работником одного языка и народа может возникать договор обмена защиты на кормление – исполнение оброка и других работ в оговоренных объемах. Это абсолютное новое явление – оно возникает потому, что иначе крестьянин перейдет к другому (вооруженному) хозяину и вернуть его после ухода нельзя. И в этом отсутствии верховной власти и анархии оказывается первым еще не рыночным явлением малая свобода крестьянина уйти от жадного к более щедрому и потому добиться своего заинтересованного труда. Вот тогда только впервые в истории прерывается роль военщины и войн. Войны и амбиции больше не душат земледелие, и только с этого момента начинают расти урожаи и население, появляются города, свободные ремесла и локальные рынки. Великая тайна истории и смысл феодализма – и это не слова, а знание.
И далее в обмене на рынке при «не убий!» и не укради» возникает равенство прав богатого и бедного взаимно обменять результаты своего труда. И все это делает такое новое пространство тем, что мы именуем Европой.
На фоне этого прогресса есть еще одно достижение рефлексии, которое образуется именем «совесть» Совесть есть внутреннее напряжения двух «Я» каждого. Первое - это наша память о прошлых, текущих поступках, а вторая - личная, т. е. нравственная оценка нашего поведения. Когда наше поведение и общая модель не совпадают, человек ощущает себя не комфортно. Проблема в том, что и нравственное в человеке подлежит развитию, поскольку меняется не только человек, но и окружающая среда. И жизнь ставит все новые проблемы, которые требуют не только действий, но правил поведения, которые мы зовем нравственными. И первыми границами были Заповеди от старого Завета. Но каждый может оступиться. И что тогда?
И к сказанному имеет
прямое отношение гибель Иисуса и сцена Тайной вечери в день Страстно'го Четверга перед Пасхой.
Своей смертью Иисус искупает все прошлые, текущие и будущие проступки (грехи) каждого человека. Теперь, верующий знает, что за его прошлые и будущие ошибки страдал как минимум один – Сын Человеческий. И к ощущению стыда личного добавляется ощущение сострадания к этой оплате-искуплению Другого.
В притче о Тайной вечери с учениками, перед гибелью, Иисус сам объявляет о собственной жертве Жизнью и Страданиями за учеников своему Богу-отцу.
В традициях жертвоприношений евреи и многие другие народы того времени резали скот и клали мясо или лили его кровь на жертвенник, а мясо частью жарили и ели. Но это остаток и часть языческого обряда совмещения жертвы с собственной трапезой. В более ранние времена им предшествует и жертва человеческой жизни (напр. В Библии это попытка Авраама принести в жертву своего сына). В подлинном первом жертвоприношении потребителем жертвы является не тот, кто приносит жертву, а Бог или Дракон, тот, кому жертва принесена. В реальности всякий, приносящий жертву, испытывает перед перед могучими силами огромный страх, задабривает и задаривает в надежде на ответную благосклонность. И это могла быть жертва Сына... ради всей семьи. Так возникает и искаженный повтор - Бог-Отец приносит в жертву Бога-сына.
А много позже – в обрядах и ритуалах символической жертвы – народ сам вкушал от жертвы. Нередко это был просто праздник перед началом сева. Но Иисус в этой традиции предлагает ученикам себя в виде искупительной жертвы – хлеба как тела своего, вина, как крови своей. И ученики, еще не понимая смысла слов Учителя, становятся участниками жертвоприношения Сына Божия или Человека-героя, искупающего своей смертью их грехи. Вся сцена тогда и после истории гибели Христа рождает и у каждого верующего человека в момент этой Литургии, в воспроизведении этой истории - чувство Вины.
Но и это еще не все. Иисус знает о том, что ВСЕ ученики предадут и оставят его. В иносказании это означает, что грешны перед Богом в будущем будут не только ученики Его, как предсказывает Учитель, но и последующие поколения Мира в Будущем. Потому любой участник, кто ежегодно в Страстной Четверг вспоминает сцену Тайной Вечери, понимает, что всякий проступок (грех) человека перед своей совестью уже связан с этим ушедшим Единственным, кто призывал нас к любви и добру, терпению и истине.
И после сказанного можно обратиться к тексту Литургии Святого Василия Великого. Вот перевод:
Сын Божий, прими меня
сегодня причастником Твоей Тайной вечери (и твоей вере):
я врагам Твоим не открою тайны твоей, и не предам Тебя поцелуем, как Иуда, но
как разбойник на кресте (грешник, покаявшийся перед смертью) верую в Тебя (и прошу
Тебя): вспомни меня, Господи в Царствии Твоем (и, если сможешь, прости).
Восславим Господа!
Каждый верующий, переживая в Литургии эту историю Вечери, готов присоединиться к участникам ТОЙ ВЕЧЕРИ и клянется в верности Иисусу, его заповедям - творить добро, быть терпеливым и искать истину. И все верующие в Храме в такой момент Чистого Четверга и Причащения к вере молят «помянуть их». Помянуть – это не «простить». Здесь лишь надежда на прощение. И они возносят Хвалу Богу.
Но что же сказал дополнительно к этому своим глубоким чувством и звуком в музыке композитор Алексей Федорович Львов (1798-1870)?
В первой музыкальной фразе строится подъем голоса в просьбе о причастности к вере и в уверении не предать Сына человеческого. К концу фразы в просьбе помянуть верующего – тон слабеет. Голоса хора – участники действия – затихают. Они как бы в чем-то не уверены. И в финальной фразе восхваления Бога (Аллилуйя), которая по смыслу всегда должна быть радостной, возникает совершенно неожиданная тональность. Горе и обреченность этой по канону радостной здравицы подводит нас, участников самого обращения к Сыну Человеческому, равного Богу, к пониманию неискупимости принесенной им жертвы. Мы восславляем господа, а на самом деле плачем! Его Жертва не искупима! Но почему?
Наше горе, наша пробужденная совесть означает неисправимую вечность наших прошлых и наших будущих ошибок, как и тех ошибок первых учеников Христа! Уже принесенная до нашего появления на свет жертва Христа рождает и усиливает нынешнее чувство СОВЕСТИ у всех живущих сейчас. Тогда и только тогда жертва Сына Человеческого принесена им не зря! Он ушел не чтобы воскреснуть сам, а чтобы породить или воскресить совесть у всех ушедших, живущих и еще не родившихся. А жизнь требует творчества, и новизна его может включать ошибки личные и даже социальные. И все Люди, ощущающие свою ответственность перед миром, тогда страдают и мучаются совестью, исправляя ошибки свои, народа или Человечества. Как и мы, слушая это обращение Хора! Завет и неявное требование Совести у живущих – это главный и вечный результат того подвига, который совершается Его Жертвой в тот давний момент – две тысячи лет назад. Неисправимость прошлого и риск ошибок настоящего, забота об ответственности за наше общее будущее – все требует нашей совести.
И это вечная, горькая, но важная кара и долг – иметь совесть – творить добро, иметь терпение (гасить свою и чужую агрессию), и искать истину и иметь смелость нести и являть истину. Как это делал и завещал Сын Человеческий!
Санкт-Петербург, 19 августа 2008
«Вечери Твоея…» в исполнении хора Московского Сретенского монастыря c сайта http://www.bogoslovy.ru/music.htm
(Хор Московского Сретенского монастыря
Диск "Вечери Твоея…") 3.7MB
