Из Главы III. "КОММУНИЗМ УЖЕ У ПОРОГА, НО НЕ В РОССИИ, НЕ ПО МАРКСУ И БЕЗ НАЦИОНАЛИЗАЦИИ"

Автоматизация рутинного труда и прогноз социальных изменений

Развитие автоматизации на поточных производственных линиях, особенно в автомобилестроении, состоявшееся в конце 70-х - начале 80-х годов XX века, положило начало формированию нового хозяйственного способа производства, в котором размеры рутинного труда могут быть малы или ничтожны.

При этом работник рутинного труда постепенно замещается специалистом по диагностированию, ремонту, настройке и программированию промышленного оборудования, например, обрабатывающих центров с программным управлением. Квалификация труда рядового работника в промышленности подходит вплотную к квалификации и уровню работника творческого труда. Многократно увеличивается количество работников, связанных с прикладными научными исследованиями и разработкой новых видов продукции, с исследованиями рынка, рекламой и в смежных областях, связанных с обработкой и переработкой информации, Быстро возрастает роль работников творческого труда в профессиональных сферах, не связанных с управлением. Эта именуемая ранее “прослойкой” и “творческой интеллигенцией” профессиональная группа становится основной частью общества и, во всяком случае, поглощает рабочий класс, вытесняет его или сама становится основным рабочим классом.[i] Размер этой части общества, вероятно, характеризует состояние его удаления от того общества, которое именовалось “капитализмом” или “индустриальным обществом” и было фактически двухклассовым.

Первой трансформацией промышленной иерархии становится ее расширение в средней своей части, в части тех функций, которые в иерархиях рассматривались как “штабные функции”, поскольку роль функций проектирования, продвижения товара, планирования и анализа производства и сбыта резко возрастает.

Возможна ли полная ликвидация рутинного труда?

В тридцать лет, когда эта работа писалась, автор был настроен весьма оптимистически по поводу автоматизации. Через тридцать лет жизни, посвященной непосредственно этой проблеме, приходится стать более сдержанным в прогнозах ее достижения. Иерархии могут сохранить свое значение, если в ходе производства из творческого труда будет постоянно выделяться рутинный компонент, со временем последовательно автоматизируемый, но поддерживающий своим существованием иерархическую форму труда. В истории только конторского труда, труда служащих и труда, связанного с автоматизацией производства, можно выделить такую закономерность. То, что считается сегодня престижным, “чистым” и “творческим”, завтра считается “нор­маль­­ным”, а послезавтра “скучной рутиной”. Немногие помнят, что профессия водителя и машиниста паровоза ценились весьма высоко. А сейчас они на грани автоматизации (автопилоты и автоматическое сопровождение поездов метро). Работа “почтового служащего” в начале века — “пись­мо­но­ши” в середине века — закончится всемирным внедрением Интернета в семейные компьютеры. Существенно, что в области программирования процессы, которые считались творческими в 50-х годах, сейчас в подавляющем большинстве ситуаций просто скрыты от разработчиков (работа в машинных кодах или ручное проектирование диалога).

Поэтому данный труд, сегодня рассматриваемый как творческий, завтра уже оказывается рутинным. Но пока он не автоматизирован, его носители имеют шанс считаться рутинными работниками, и соответственно быть кандидатами на низ иерархической структуры, которая получает новый исторический ресурс для своего существования.

Этот вывод весьма огорчителен для автора. Но с ним, как с объективным фактором, следует считаться при анализе будущих социальных перспектив. Несомненно, это тема, весьма достойная для тщательного научного исследования.

Новые социальные структуры

Теперь мы можем, наконец, сказать, о каком же труде мечтал автор коммунизма, когда говорил: “Работающее общество будет по научному относиться к процессу своего прогрессирующего воспроизводства, своего воспроизводства во все прогрессирующем изобилии” [31].

Творческий труд несовместим с формальным жестким подчинением. Начиная от Академий Наук, научных обществ, ученых советов — общество уже несколько столетий вырабатывает новые социальные структуры обучения и взаимодействия работников творческого труда, важнейшими элементами которых являются: неформальное или выборное лидерство, демократия в принятии решений, само- или коллективное планирование работников и оценка результатов (экспертное оценивание, референдумы, выявление общественного мнения). Формирование способности творческого труда — подготовка специалистов высокого класса со времен Средневековья ведется в университетах — учреждениях, наиболее приспособленных для свободы творчества и “перекрестного опыления” наук.

Ранее профессиональный творческий труд был почти исключительно индивидуальным. Позже с увеличением роли проектирования сложной продукции работники творческого труда (не управления) появились в промышленных иерархиях. Некоторое время, до середины XX века, профессиональный творческий труд уживался в рамках традиционных иерархических структур. При этом творческий труд управления и профессиональный труд соединялся по разным технологиям и профессиям через верхние звенья иерархического управления от одного специализированного подразделения к другому. Такая связь предполагала определенную жесткость и стабильность производственного процесса, а объем информационного обмена через верхние звенья иерархии не был значителен. Сложность решаемых проблем координации управления в иерархической структуре современного типа можно проиллюстрировать на примере даже не содержания, но только наименования организации по координации родов войск США — “Комитет начальников штабов”.

Но с началом автоматизации и с проектированием сложных устройств, с внедрением научных достижений в продукцию и технологию резко возрастает потребность в интенсивном информационном обмене различных специалистов высокого класса. По сути, целевой продукт оказывается или должен быть совместным результатом, синтезом множества различных специализированных знаний. Проектирование продукта и проектирование технологии требует организации коллективного группового творчества специалистов различного профиля. Отсюда во второй половине XX столетия возникает проблема взаимодействия работников творческого труда.

Для более удобного и оперативного соединения усилий работников творческого труда различных профессий при решении комплексной многосложной, многоотраслевой проблемы или проекта стихийно возникли, а позже теоретически и организационно оформились (ин­сти­туировались) новые социальные организационные или информационные трудовые структуры-коллективы. Этот тип организации получил название “целевой группы” или “проектной группы”. В целевую группу работники подбираются в зависимости от цели проекта или даже от целей данного этапа проекта или решаемой задачи. Потому состав группы может изменяться, цели и задачи, обязанности каждого члена группы также меняются или меняется сама группа, она может распускаться и создаваться заново.

В научной и производственной деятельности целевыми группами можно также считать и многообразные “комитеты” и “клубы” конференции, в т. ч. и конференции Интернета, симпозиумы, семинары, и т.п. В некоторых группах нечетко выделена цель общения, состав участников становится произвольно переменным[ii].

По завершении поставленной цели целевая группа распадается или распускается. К этому же типу организации относятся новые фор­мы научно фундаментальной исследовательской науки — например, германские научно-исследовательские организации “по проектам”, которые работают несколько лет, до момента рассмотрения результатов и новых предложений на будущее с последующим решением компетентной комиссии о прекращении или продолжении работ по тематике. Такой “живой” НИИ — целевая группа — резко отличается от “вечных” советских НИИ со стареющими кадрами и вырождающейся наукой. Современные организационные технологии, например, в фирме Microsoft, предполагают работу групп разнородных специалистов по разработке и продвижению на рынок программных продуктов в структурах т. н. “команды равных” (team of peers”)[32]. И это при том, что создателям и в голову не могло прийти, что они, по сути, выдвигают идеи, похожие на идеи Маркса о бесклассовом труде. Но поскольку новым термином создатели хотели, вероятно, выделить отсутствие жесткого руководства, т. е. неиерархический порядок функционирования структуры (а именно, за ней мы “чис­лим” происхождение классов), то смысл в термине именно тот, который отражает “бесклассовую суть” труда[iii].

Выше (раздел «Творческий труд без рутинного труда») говорилось, что творческий труд в профессиональной сфере в значительной степени не планируется и не контролируется сверху, а именно, в той степени, в какой для специалиста в конкретной области отсутствует его “более опытный по профессии коллега”, который бы мог сделать свой прогноз. По сути, в ситуации использования ценных и редких специалистов работодатель уже вынужден доверять планам специалистов, объемам необходимых работ и срокам их исполнения [33]. В этой связи можно предполагать, что несмотря на интенсивную работу специалисты в группе не чувствуют себя скованно. Их собственный труд в значительной степени формирует рамки работы. Это не значит, что процесс проектирования полностью бесконтролен для высшего руководства. Технология Микрософт, например, показывает стремление фирмы тщательно типизировать процесс разработки и подготовки программного продукта к внедрению. Процесс разработки делится на этапы — контрольные точки. Причем, совершенно ясно, что за таким делением стоит интенсивная работа по учету трудозатрат на производство, стремление найти средства к последующему количественному планированию и контролю сверху. Литература по вопросу огромна, автор интенсивно занимался этой темой в 70-х годах, но степень развитости проблемы целевого управления в 90-е годы для российского читателя могут продемонстрировать такие мелкие “приметы”. В пятимиллионной Финляндии высококлассные специалисты по целевому управлению не только внедряют эти методы в государственное управление (несколько программ), но и издают совместный труд [34]. Второй пример. Наши специалисты по организации труда, посланные из космического КБ “Энергия” на обучение в Европу, “привезли” через три месяца домой идеи целевого управления как абсолютно новые откровения (“Извес­тия”, сентябрь 1997).

Целевой характер отражают и широко распространенные ныне многочисленные общественные движения, добровольные ассоциации и неправительственные организации, включая международные. Из старых примеров: “За прекращение войны во Вьетнаме”, из новых — экологические, феминистские движения и т. п. Значительная часть ассоциаций и организаций имеют кратковременную, конкретную цель и после ее достижения бесследно исчезают… развитые общества, вероятно, именно в целевых политических акциях, нашли экономный оперативный (быстродей­ствующий, в отличие от выборов) инструмент коррекции политического процесса и действий государственного аппарата.

Значение иерархических структур при росте роли творческого труда

Итак, при падении роли рутинного труда роль иерархических структур в производстве понизится так же, как понизилась роль общины и роль государства в обществе в сравнении с предыдущим состоянием тотального господства. Они перестанут, могут перестать, играть главенствующую в социальных трудовых отношениях роль.

Полностью ли исчезнут иерархические структуры? Вряд ли! Из опыта “исторической жизни” других социальных изобретений человечества (общины и государства, например) следует, что общество сохраняет наилучшие стороны социальных структур и институтов, но эти структуры теряют свое господство, т. е. теряют свою всеобщность, монополию, сохраняя себя только в самых нужных случаях и в ограниченных “своей технологической” сферой масштабах.

Именно примеры модификации предыдущих социальных структур дают основания проводить аналогии на будущее. Так, государство было тотальным в государственном способе производства. После появления других социальных структур - множества конкурирующих частных иерархий - оно не только отступило из сфер, где не могло эффективно функционировать: из сферы административного ведения общего хозяйства или основных сфер хозяйства, но и стало фактически обслуживать все сообщество частных и общественных (партии, профсоюзы и т. п.) иерархий, что и дало Марксу повод сделать неверный глобальный вывод о государстве как орудии правящих классов. И тем более неверный вывод об его отмирании. В реальности у ранее господствовавшего над населением государства остались функции балансира интересов различных слоев населения и те контрольные и поддерживающие функции, которые в принципе не могут выполнять отдельные частные иерархии: оборона, общественная безопасность, контроль охраны здоровья, контроль качества продовольствия и безопасности производимых предметов потребления, контроль окружающей среды и ее сохранности, проведение экстренных мер спасения населения и среды при стихийных бедствиях и т.п.[iv]

Поэтому по аналогии можно предполагать, что и лучшие формы прежнего существования профессионального творческого труда и инструменты его накопления сохранятся. Исчезнут лишь те жесткие структуры, которые не соответствовали этому виду труда и были привнесены в творческий труд из иерархий рутинного труда.

Например, можно предполагать, что останутся существовать относительно устойчивые во времени группы — объединения специалистов одной профессии для накопления и развития специализированных знаний и обучения новых профессионалов, например,  специализированные подразделения фирм, научно-учебные школы, университеты, консультационные фирмы и т.п. Это структуры по накоплению и анализу специализированного опыта и научных знаний, но поскольку они должны быть одновременно и структурами обучения специалистов, то иерархический характер этих структур вполне соответствует смыслу пары “учитель-авторитет” — “ученики”. Эти институты реализуют повторяющийся процесс обучения. Впрочем, теперь имеются и автоматизированные или программированные формы обучения. При этом работники творческого труда оказываются постоянно дрейфующими между целевыми группами и группами по специализации в режиме: назначен в целевую группу — отработал — вернулся — принес, обработал свой опыт, передал другим, получил чужой опыт, провел специализированные эксперименты и исследования — снова назначен в целевую группу. Целевые группы оказываются тогда ядрами “произ­водства” — отдачи опыта, а функциональные группы — это группы накопления и совершенствования знаний, опыта. В этой связи очевидно еще одно заблуждение Маркса — разделение труда с прогрессом не исчезает, труд не становится натуральным, специализация продолжает развиваться, но разъединенный творческий труд начинает объединяться в производственные целевые группы. С другой стороны, постоянной остается потребность в работниках системного, если хотите, философского взгляда — системных аналитиках. Они редки и высоко ценятся, в т.ч. и в отдельных отраслях. В информатике, например, вместе с профессией возник термин — “системный интегратор”.

Выше уже говорилось о том, что соотношение творческой и рутинной частей в профессиональной сфере постоянно меняется. От фундаментальных исследований через опытное внедрение к массовому использованию достижений науки в любом труде — таков путь любого производственного достижения человечества. И массовое внедрение (если не говорить об автоматизации) — всегда содержит элементы повторяющегося процесса, можно обсуждать лишь его цикл и сложность. Даже, если рутинность труда не очевидна, то остается проблема уровня и масштабов творчества и квалификации, пре­стижа — потребность в уважении. Это означает, что полного равенства в области трудовых отношений, в частности, в области равной удовлетворенности трудом, ожидать не приходится. По данным исследований в малых творческих коллективах 90 процентов всех новых научных результатов порождают не более 10 процентов работников. В будущем соотношение может быть более благоприятно, но неравенство налицо. Поэтому проблема конкуренции в научной деятельности выдвинется в ряд первостепенных нравственных проблем и перейдет в ранг социальных.

Изменение ориентации творческого труда

Значение рабочей силы и стоимость ее обучения и подготовки в сравнении с объемом потребляемых средств и материалов в производстве непрерывно возрастает. Это видно, например, на структуре затрат на производство образцов новейшей продукции, на структуре затрат в научных исследованиях и подготовке производства в каждой отрасли хозяйства на протяжении некоторого времени.

Роль творческого труда по созданию новых технологий, по поиску источников и регенерации сырья, а также в еще большей степени в областях творческих процессов воспроизводства высококвалифицированной рабочей силы — ЧЕЛОВЕКА: его здоровья и физической культуры и красоты, нравственной и общей культуры, образования и профессиональной подготовки, быта — будет увеличиваться. Это отмечают множество социологов и специалистов по общественным и технологическим прогнозам. Социальным носителем будущего “об­­щественного” способа производства, основанного на “автомати­зации в глобальных технологиях” является интеллигенция. Специализация научных и иных профессиональных знаний, а потому и профессионализм труда в отличие от прогнозов Маркса и некоторых его последователей будет возрастать. Сократится, возможно, общее время специализированного труда, что даст основания для иных занятий по интересам в свободное время.

Уменьшение социального неравенства

Процесс устранения социального неравенства идет, вероятно, уже с государственного способа производства. Известно, например, что земледелец эпохи Маурьев (Индия) получал в 100 раз меньше, чем царский ремесленник, и в 400 раз — чем обученный пехо­тинец [36]. Есть основания предполагать, что в будущем социальный статус менеджеров управления будет отличаться в меньшей степени от социального статуса остальных специалистов творческого труда. Теперь мы знаем, что обеспечение специалиста должно позволять удовлетворять высшие потребности в творчестве в своей профессиональной области и что это необходимое условие работы. Это означает, что о социальных классах по поводу творческого труда вообще более говорить не придется. Что можно определенно утверждать, это то, что в социальном плане в целевых группах творческие специалисты все сообщаются друг с другом на равных, и социальный статус работников в плане удовлетворении потребностей в уважении и самоуважении в производственных коллективах должен выравниваться. Второе, что следует отметить, что творческий труд делает человека счастливым по определению, см. выше о химической основе творческого процесса. И только поэтому уже общество с большей долей творческого труда оказывается обществом более счастливым. Более того, в творческих коллективах возникает проблема неформального лидерства, которое желательно делать формальным для успеха проекта. Труд в коллективе формирует лидера, и лидер ведет коллег к “новым трудовым победам”.

Ну, а разве не так можно интерпретировать труд прежнего организатора иерархии — сначала неформальный и почти нищий лидер — организатор постепенно расширяет “свое” дело и если он одаренный лидер, то его дело растет, объединяя все больше и больше работников. Разница лишь в том, что работник рутинного труда непрерывно ощущает свою внутреннюю скованность ограниченностью труда, в социальном плане многие работники “считают себя” менее нужными обществу, чем “начальство”, и конечно, они в этом ошибаются. Спрос на рабочую силу есть и оценка общественной полезности труда — этим сказано все[v].

Товарный механизм. Ограниченность ресурсов и имущественное неравенство

Можно полагать, что как государство - старая форма - включено уже в “ослабленном” виде в более совершенный капиталис­тический механизм сосуществования частно- и корпоративновладельческих иерархий, так и товарный механизм в несколько ослабленном, урезанном виде останется в арсенале производственных форм и средств социальной регуляции в новом способе производства. А именно, как механизм распределения дефицитных или престижных продуктов производства или сырья, а также трудовых ресурсов. И, вероятно, останется группа лиц, владеющая значительной собственностью и управляющая этой собственностью в отличие от остального большинства работников.

 Нет оснований сомневаться, что в обществе всегда будет существовать ряд продуктов, изделий и услуг, потребность в которых будет превышать их наличие или, как говорят, предложение. И самым точным и разумным регулятором социально справедливого потребления любых ограниченных ресурсов является товарный спрос на них. Естественно, что мерилом спроса является объем финансовых средств, которыми по окончании труда или цикла труда может распоряжаться индивид для удовлетворения своих текущих потребностей — потребления продуктов и услуг. И объем средств, который он готов выделить на потребление ограниченного ресурса – дефицита. Тогда получается, что тот, кто более эффективно ведет хозяйство, имеет больше средств и, соответственно, больше доступа, возможности употребить, использовать ограниченный ресурс. Это важнее даже не в сфере потребления, а в производстве. Альтернативой, как помнит общество “социализма”, является “фондирование средств и материалов” через государственную иерархию, т. е. натуральное плановое перераспределение дефицита сверху[vi]. Ущербность и необоснованность этого прошлого со времен НЭПа перераспределения в масштабах всего хозяйства переживает сейчас Россия как структурный кризис — дефицитный продукт растрачен не на “то”.

Второе. Если говорить о личном конечном потреблении, то индивид, заработавший в конкуренции с другими индивидами больше средств, также имеет больше прав на ресурс, потому что его труд уже проявил себя как более эффективный — по результату, т.е. этот индивид больше работал. И такая система труда и потребления вполне справедлива. Даже, если мы представим себе владельца не заработанного им наследства, то следует учесть, что общественно полезный труд должны были в обществе уже ранее произвести его родственники – предшественники. Потому такой труд произведен и уже отдан обществу до начала потребления. Напомним, что при дарении и передаче наследства общество в целом, в лице государства, получает весьма крупный налог на наследство и даримую сумму, так что и сама передача не является аморальной с точки зрения получающего что-то без труда. Напомним, что все имеющиеся ресурсы, заработанные и полученные индивидом, прошли, если они не имеют криминального происхождения, налоговую “очистку”, т.е. общество уже получило с результатов произведенного труда работника часть этого труда на общественные нужды, в т. ч. и на поддержку безработных, малоспособных или неработоспособных индивидов. И потому у общества не может быть никаких претензий по поводу чрезмерного потребления такого полезного для общества индивида.

Альтернативами личному товарному потреблению, как мы знаем, являются “закрытые распределители”. К ним имеют доступ ограниченные “контингенты лиц”, “номенклатура”. Вся надежда населения на материальное благополучие тогда трансформируется в стремление пробиться в “круг”, для чего интенсивный и качественный труд, а тем более талант совсем не обязательны, а иногда и в период разрушения государства, наоборот, являются препятствием.

Но если все же общество потребует уравнительного потребления всех индивидов, то, как показал Мандевиль в XVIII веке и хозяйственный опыт предыдущих поколений жителей СССР и России, всякая попытка уравнивания потребления независимо от труда влечет за собой прекращение интенсивного труда наиболее активной части работников и постепенное распространение нищеты. Но поскольку эта “попытка” предполагает наличие “органов проведения уравнивания и всеобщего перераспределения”, то сразу начинается формирование некоего всесильного преодолеваю­щего сопротивление противников аппарата, который не может не быть аппаратом государственным, аппарата, который бы стоял над гражданами и “проводил вышеозначенные попытки перераспределения сиречь экспроприации на большой дороге социальной истории”. И как мы уже знаем, такая дорога ведет не к “храму”, а к бараку с натуральным хозяйством, карточным распределением. И мы знаем, что на этой тропе все равно большинству не достанет продуктов, и конец пути нам тоже известен. Это просто голод в духе многократных эпизодов истории Древнего мира, средневекового Китая, в духе текущей практики Северной Кореи — 1997 г. И конец пути был возле того предела, к которому подошла, но к счастью не достигла Россия к весне 1992 г.

Потому остановить рыночный механизм взаимного учета эффективности труда — это более жестоко для общества в конечном счете, т. е. в итоге, в результате, который непременно заявит о себе “в конце большого пути” в той точке исторического маршрута под названием “в коммуне остановка”, в точке, который пережила совсем не одна Россия и не только в XX веке. Остановить товарные отношения — это более жестоко, чем терпеть социальное неравенство, вызванное неравенством способностей работников к полезному труду.

Ошибка Маркса в части коммунистического распределения. Вывод

Итак, теперь понятно, что имел ввиду Маркс под лозунгом “от каждого по способностям — каждому по потребностям” .Он имел ввиду фундаментальные науки, которые действительно могут существовать лишь на общественные средства и частные пожертвования, но не дают никакой гарантии конкретного финансового результата. В то же время мы понимаем, что Маркс одновременно имел ввиду и, конечно, себя самого и свой собственный образ жизни, как известно, в материальном смысле довольно стесненный. Возможно, он предполагал, что все виды труда будут приближаться к “его” типу жизни… Кажется, невероятным, чтоб Маркс предполагал ограничить потребление на уровне солдатского пайка и мундира (“лагерной пайки и бушлата ЗеКа”, “китайской плошки риса и синей куртки”). Тем не менее, небрежность суждений приводит, как мы уже знаем к казарме, как рассуждающего публично, так и некритического читателя или слушателя.

А потому, на вопрос, останется ли социальное неравенство, можно ответить, что социальный статус неработающих, несомненно, будет существенно ниже. Вероятно, останется и некоторое существенное различие между потреблением интенсивно работающих и преуспевающих работников и неработающими индивидами или людьми, работающими неэффективно. Но в каждой точке социального пространства человек должен ценить себя, свою индивидуальность и достойно и радостно принимать дарованную каждому жизнь, понимая, что сделать ее лучше может только личный труд, а не злость и зависть, тем более, не исторически бесперспективное насилие экспроприации.

Проблема глобализации иерархий и производства

Когда-то Маркс и его последователи видели в развитии капитала процесс монополизации, а пределом монополизации они считали появление одной единой мировой или нескольких больших иерархий. Коммунисты грозились “железной пятой” капитализму. Есть ли основания для таких прогнозов? Думаю, что нет.

Конкуренция ныне является и всегда в различных и конечно, мирных формах будет сохраняться как важнейшее достижение человечества, не позволяющее участникам мирового производственного процесса остановить непрерывное развитие. Общество оценило значение конкуренции и освоило наиболее гуманные его формы.

Однако, рост масштабов производства раскрыл свои отрицательные потенции с совершенно иной и неожиданной (для сторонников и противников коммунизма) стороны. Производство в новых объемах становится сравнимым с объемом общественных принципиально неделимых и в то же время ограниченных земных ресурсов — воздуха, пресной воды. Кроме того, скоро станет ощутимой ограниченность источников энергии и ряда материалов, для которых потребуется ввести систему регенерации и повторного использования. В этом смысле производство перерастает свои «локальные» рамки. А мировое сообщество будет вынуждено и уже вынуждено частично решать проблемы рационального совместного использования и восстановления природных ресурсов на мировом и еще ранее на региональном уровне.

Именно эти проблемы, получившие наименование “глобаль­ных проблем современности” могут несколько «коммунизировать» производство, т.е. связать локальные производства между собой. Хочется подчеркнуть, что речь, конечно, не идет о какой-либо экспроприации производств, однако, производства все в большей степени, в какой, сейчас неясно, могут терять свой независимый характер по критериям взаимосвязанного использования ресурсов и отходов производства. Эту утрату производством своего независимого характера можно определить через термин “глобализация производства”.

Вообще следует отметить, что в процессе развития экономической науки в промышленных странах параллельно формировался и научный математический аппарат анализа глобальных хозяйственных, а позже и природных, ресурсных связей. Сначала на уровне национальной экономики США (работы экономической школы русского экономиста, лауреата Нобелевской премии, профессора  Леонтьева  в области моделей “затраты-доходы” или “вход-выход”), позже эти, а затем и другие в т.ч. нелинейные и динамические математические модели стали использоваться для описания и прогноза хозяйственного развития, описания природной среды, в частности, водных ресурсов, и анализа взаимодействия производства и потребления на природную среду [37]. Более сложными, но общего характера явились результаты работ “Римского клуба” по математическому моделированию и прогнозированию взаимодействий мирового хозяйства и окружающей среды: Форрестера, Мидоуза, Месаровича и Пестеля, Тинбергена и др. В начале 70-х годов математические модели стали использоваться для расчетов тарифов за использование воды и в расчетах по выбору альтернатив работ по восстановлению водных ресурсов.

Глобализация производства в указанном смысле может существенно ограничить независимость или даже объединить некоторые технологии в связанные макротехносистемы регионального или общечеловеческого уровня. В процессе решения проблем общество и государство сначала выходит на законодательные ограничения размеров загрязнений и нормативы с предельно допустимыми концентрациями отходов в природных средах. Существенное отличие этих норм от государственных запретов прошлых времен — их расчетный характер, суть которого в том, чтобы не нанести существенного вреда производству и его интересам. Но расширение частного производства рано или поздно ставит “пределы роста” региональным, а потом и общим масштабам хозяйственного потребления определенных видов природной среды, в частности, воды. Кризис водных ресурсов США 50-60-х годов явился первым разительным примером ответа существующей экономической системы ведения хозяйства на намечающийся недостаток общественных, принципиально не приватизируемых ресурсов, ресурсов, носящих общественный характер. Засуха 61-65 гг. в США и недостаток питьевой воды в Нью-Йорке выдвинул проблему в разряд первостепенных. Среди технических решений, легших в основу устранения кризиса, имеется множество оригинальных тогда подходов, которые на несколько десятков лет вообще уменьшили остроту вопроса: создание искусственных водохранилищ, применение замкнутого цикла использования воды на производствах, применение опресненной морской воды и грунтовых вод. Часть решений явилась, по сути, отработкой потребителями мягко запущенного рыночного механизма тарифного стимулирования водосбережения. Самое же революционное в преодолении кризиса — это разработанные американским научным сообществом экономистов и специалистов по водным ресурсам и внедренные обществом организационные решения по оценке потребности и распределению общественных (в смысле, частных) и государственных расходов на проведение необходимых водоустроительных проектов и эксплуатационных работ. Эта система включает и заключение многочисленных межправительственных соглашений с Канадой по водосбору Великих озер, создание системы федеральных штатных и региональных государственных и общественных бюро, комиссий, агентств и советов по водным ресурсам и информационных агентств по экологическим последствиям предполагаемых проектов, организацию системы сбора данных о водных ресурсах и их состоянии, текущего контроля за использованием и загрязнением, текущего математического моделирования состояния водной среды, использование обновляемых и пересчитываемых математических моделей экономики общественного производства, потребления и очистки воды и увязки этих систем по объемам затрат на поддержание и развитие общественных водопроизводящих систем, и “справедливое” разнесение расходов на водопользователей [38].

…

Последняя тема — выбор системы разнесения общественных затрат на частных потребителей — вызвала особенно пристальное внимание специалистов [39]. Между тем именно, последняя сторона осталась незамеченной в то время советской научной общественностью [40]. Хотя впечатляющие результаты работ (в районах Южной Калифорнии, долин рек Теннеси, Потомак, Делавэр, в районе Великих озер) после их проведения мы вынуждены были признать [41]. Параллельные работы велись в Англии, позже в Японии.

Решением только собственных региональных проблем американское сообщество выработало на многие будущие времена подходы для разрешения экологических кризисов и вообще общественных проблем местного масштаба. С анализом общественных проблем путем математического моделирования как инструмента системного решения глобальных проблем в обществе частного предпринимательства. В новой уже апробированной и давшей замечательные результаты системе рыночные элементы и силы подчиняются совместно выработанным количественным решениям в части разнесения общих затрат на частные усилия с сохранением рыночного механизма, с удачным обходом опасных подводных камней строительства монопольных государственных жестких хозяйствующих структур. Эти решения доказывают, что рыночные инструменты остаются в основе функционирующей экономики, и грядущие общественные проблемы в принципе не повлекут монстра тоталитарного государства. С другой стороны на межгосударственном уровне уже отрабатываются известные средства общественного “воздействия” на  политических членов мирового сообщества, например, в виде экономических санкций.

Итак, над рыночным механизмом, над индивидуальной свободой возникает новый общественный инструмент регулирования, имя которому системный и математический анализ, связанный с возможными общественными проблемами. Следующий уровень, в отличие от прогнозов и надежд Маркса о сломе частной собственности и т.п., не “отрицает” старую экономику, не уничтожает ее, но надстраивается над ней следующим иерархическим слоем, воздействуя только в момент невозможности решений в частном порядке. Возникает этот уровень добровольно, путем осознания всеми производственными элементами и участниками потребности в решении общей проблемы.

Экологический и сырьевой кризис может подвести будущее сообщество к множеству математических и расчетных отношений по взаимному использованию продуктов производства и его отходов, что в данный момент можно интерпретировать как становление общественных связей между локальными производствами. Только в этом смысле как гипотеза может обсуждаться представление об общественном производстве — локальном множестве частных производств, связанных между собою многими взаимоувязанными ограничениями. Причем эти связи постоянно и взаимоувязано пересматриваются. Если в таком ракурсе рассматривать приближение экологического кризиса и экологическое беспокойство общества, то тогда ныне расширяющееся влияние партий “потребителей” и партий “зеленых”[vii], партий и движений сторонников ядерного и всеобщего разоружения и т. п. — следует считать истинным «новым коммунистическим движением», понимая под этим системный подход к решению хозяйственных и социальных проблем. И это провозвестники новой социальной группы — работников с мировым системным характером мышления (“философов” по Платону). Наиболее известными теоретиками этого плана являются Э. Тоффлер, З. Бжезинский и др. Это общественные движения, цель которых сугубо альтруистическая — борьба за качество и безопасность жизни. Отличием движения от старого “вульгарного” марксистского коммунизма является то, что оно не ставит целью возврат к хозяйственному регрессу, к тотальной национализации. Глобальные или планетарные проблемы современности подводят общество к “мировому” мышлению. Первым уже совершенным удачным мировым решением, которого достигло мировое сообщество в начале пути, является договоренность ведущих ядерных держав о прекращении наземных испытаний ядерного оружия, нераспространении ядерного оружия и сокращении запасов ядерных вооружений и средств их доставки.

Можно предполагать, какую роль сыграет надвигающийся экологический кризис в мировых экономических отношениях. Его наличие станет важнейшей составной частью того, что значительно ограничит независимый характер множества производств и послужит становлению нового массового мышления населения, которое нельзя назвать лучше, чем “системное”. “Местно-ограниченные индивиды сме­­няются индивидами всемирно-историческими”[42]. В этом Маркс был и будет прав.

Повысится роль мировых и региональных международных проектов производственных, энергетических, экологических и научных проектов, в т.ч. и проектов для освоения космоса. Уклад “мирового” производства станет необходимой частью всемирного хозяйства и займет “свою” производственную нишу, и именно его следовало бы назвать “коммунистическим”. Впрочем, термин уже так крепко спаян с рецидивом уклада государственной тотальной экономики, именуемой “тоталитаризмом”, что его использование в будущем маловероятно. Скорее всего, будут освоены и уже применяются новые термины. К примеру, “гло­баль­ный” или “планетарный” компонент, решение, хозяйственный элемент, структура, связь. Именно такие глобальные компоненты производства и хозяйственных решений имел в виду Маркс, ошибочно абсолютизировав новое, в предположении, что оно вытеснит все остальное, и целиком отрицая все социальные институты, изобретенные человечеством — государство, частную собственность, рынок и т.п. 

“Информационный взрыв” — как преддверие взрыва творчества и необходимое его условие

Теория потребностей дает ключ к пониманию и современного информационного взрыва.

Первое, что сделал творческий труд — автоматизировал рутинные элементы в своем собственном “труде” в мышлении, усовершенствовал вычисления и передачу информации в форме “информа­цион­ных технологий”. Далее информатизация влияет на расширение общения[viii] и удовлетворения потребности общения как на основу, на которой строятся основные бастионы творческого труда — сетевые технологии и новые концепции связи Интернета и коллективных банков данных, телеконференций. Взрыв общения — предшествует взрыву творческих возможностей человечества, приближает “господство” нового труда. В этом и в других отношениях будущий способ производства можно также называть и “информационным”, как это делает ряд футурологов.

Способы “общественного” воздействия

Изменятся и способы разрешения социальных противоречий: от 1) изгнания, что означало гибель от голода, физического наказания, или непосредственно уничтожения, через 2) лишение материальных благ, и дающих эти блага работы, к 3) моральному осуждению и утрате уважения, прекращению общения.

Уже сейчас прекращение экономического общения — торговли — действенное средство наказания лиц, коллективов или сообществ — вероятный путь трансформации завершения конфликтов. Более того, общество уже кормит своих изгоев (примерами могут служить гуманитарная помощь Северной Корее или Ираку). Принудительное тюремное заключение или изоляция осужденных лиц с полным пансионом можно интерпретировать как сокращение общения или свободы общения — информационное наказание.

Динамика противостоящих потребностей

Выше уже говорилось о роли информационного взрыва. Иерархия потребностей и история общества теснейшим образом связаны. Человечество в целом развивается шагами, каждый из которых имеет отношение к главенствующей паре (соседствую­щих — точнее сказать, “противостоящих”) потребностей. Так в первобытном обществе господствовала пара: потребность в жизни — потребность физиологическая, а уже под действием потребности в безопасности индивид лущил кремень для охотничьего копья.

Другими словами, лучшая часть “общества” могла чувствовать себя в безопасности, если владела природными (биологическими) ресурсами и средствами их добычи, а слабая часть общества, “слабые общины” умирали с голоду, если изгонялись с богатых природных зон или уничтожались в столкновениях.

В более поздних обществах противостоят потребности физиологические и безопасности высшим потребностям творчества и уважения. Это противостояние соответствует, т.н. классовым, обществам, в процессе которых возникают иерархии. Б’ольшая часть общества удовлетворяет полно лишь низшие потребности и не удовлетворяет в основном высшие потребности, а вторая в основном их удовлетворяет.

Информационному обществу, о котором говорилось выше, вероятно, будут противостоять потребность уважения и творчества. Приведу лишь три ситуации, которые указывают на будущее противостояние этой пары потребностей.

Наиболее творческая часть общества будет ценить себя за творчество, остальная часть общества, менее творческая будет ценить себя за другие достоинства, например, владение имуществом (потребность уважения в различных формах). Это противостояние может восприниматься как общественное противоречие.

Наказанием индивида в обществе может быть лишение его уважения и внимания. И общения. Это страшное наказание даже, если наказываемый не изолирован. С неприличными людьми не разговаривают, у них не берут интервью, их не приглашают (не пускают) на общественные мероприятия[ix]. Творческие способности индивида в процессе жизни могут меняться. Творчество может перерасти в чрезмерное самомнение. И уважение к собственным результатам может привести к пренебрежительному отношению в части чужого творчества. Уважаемые “патриархи” науки и искусства прошлого, в настоящем ретрограды, могут противостоять новым творческим работникам и новым идеям. Такое противостояние может восприниматься как информационная несправедливость, которая будет происходить в виде борьбы идей, борьба за сторонников. Конфликты этого рода просто неизбежны.

Общество должно будет принимать серьезные политические, экономические, культурные решения, касающиеся всего человечества, разнесенного, по многим мирам космоса, при этом большинство людей не будут являться специалистами по вопросам, вынесенным на обсуждение. В этом таится большая угроза для человечества. Только немногие специалисты (по ядерным процессам, астрономии и космическим телам, специалисты по климату, по природным процессам и т. п.) могут разумно оценить необходимость некоторых шагов, или их вред и даже преступность, опасность для земного или космического сообщества. И общество должно научиться оценивать этих специалистов как специалистов и затем принимать их совместные решения (их результаты голосования) как указующие правила для своей жизни. Короче, речь идет о доверии к специалистам. Опять же здесь взаимодействуют проблемы признания специалиста (уважения общества) и проблемы творчества, результатом которого оказываются открытия новых еще непознанных и неоцененных ситуаций и следствий, по которым все общество должно принимать жизненно важные решения. От того, как “уважается” тот или иной специалист может зависеть судьба всего человечества на планете Земля или человеческих колоний на других планета или космических станциях и кораблях. К счастью, мировое сообщество уже оценило проблемы ядерного оружия и принимает серьезные коллективные меры (безопасности) к его нераспространению и контролю. К сожалению, такой “опыт” в условиях войн и государственной секретности был весьма трагичен. И всегда ли следует проверять опасность экологических и др. изменений на себе, и всегда ли будет возможным, увидеть последствия неразумным шагам до некоторого момента необратимых изменений? В этой связи роль моделирования и опосредованного восприятия мира, абстрактного мышления и прогнозирования в человеческом поведении будет, можно предполагать, неизменно возрастать.

В чем можно быть уверенным — это в том, что драматизм социального общения останется всегда.

Борьба за совершенство и красоту, борьба за чистоту или даже, если хотите, «спасение» мира и человека в нем, борьба в науке, в производственной группе, на предприятии, товарная конкуренция в обществе, конкуренция в идеях технических, в частности, борьба против присвоения и эксплуатации чужой интеллектуальной собственности, и в идеях культурных, конкуренция в искусстве, в моде, в спорте и др. — все это проблемы, которые будут восприниматься нашими потомками никак не менее драматично, чем задачи, стоящие перед современным обществом.

Счастливое и успокоенное общество — общество без развития, а, следовательно, общество деградирующее. И потому коммунисты были не правы, обещая обществу «рай на земле».

ЛИТЕРАТУРА (продолжение списка литературы)

31.   К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, изд. 2, т. 46, ч 1, стр. 282.

32.   Microsoft Solution FrameWork, 1996.

33.   Д. Клиланд, В. Кинг, Системный анализ и целевое управление, М.1974, 275 с. Раздел “Контроль хода проекта”

34.   Управление по результатам, Тимо Санталайнен и др., М., 1993, 320с.

35.   Э. Я. Баталов, Политическая культура современного американского общества, М., 1990.

36.   Г. М. Бонгард-Левин, Г. Ф. Ильин, Древняя Индия, ГРВЛ, М. 1969, с. 317.

37.   Леонтьев В.. Форд Д., Межотраслевой анализ воздействия структуры экономики на окружающую среду, Экономика и математические методы, т. VIII, 1972, вып. 3, с. 370-399;  Леонтьев В. Экономическое эссе, Теории, исследования, факты и политика, М., 1990, 415 с , см. Леонтьев В., Национальный доход, экономическая структура и окружающая среда, с. 339-348 (The Measurement of Economic and Social Perfomance, Studies in Incom and Wealth, vol. 38, New York: National Bureau of Economical Research, 1973, p.565-76).

38.   38. E.M.Lofting and H.G.Davis, The Interindustry Water Content Matrix:          Applications on a Multiregional Basis, Water Resources Research, v.4, 1968, p.689. Howe, C.W., Broad horizons in water resources planning and investment, Water Resources Research, v.2, 1968, p.843; B.W.Mar, A System of Waste Discharge Rights for the Manaagment of Water Quuality, Water Research Resources, v.7,1971, p.1079; National Water Comission, Water policies for the future, final report to the President       and the Congress of the United States, U.S. Govt.Print.Office, Washington, D.C., 1973 see review in Dobbs T.L., Huff C.E., Analyzing Reimburssement Mechanisms for Resource Development Projects, v.10, 1974, p.1061; Haimes Y.Y., Nainis W.S., Coordination of  Regional Water Resource Supply and Demand Planning Models, Water Resources Research, v.10, 1974, p.1051; John V. Krutilla, Reflection of an Applied Welfare Economist, Journ. of Environmental Economics and Management, 8, 1(1981), p.1-10

39.   Loughlin J.C., The Efficiency and Equity of Cost Allocation Methods for Multipurpose Water Projects, v.13, 1977, p.8

40.   Волков В.И., Волкова З.В., Эволюция принятия решений в области использования водных ресурсов США, Водные ресурсы, 1975Б 6Б с.172. Дунин-Барковский Л.В., Изучение водных ресурсов с помощью космических средств в США, Водные ресурсы, 1976, 1, с.60

41.   Эльпинер Л.И., Васильев В.С., Водные ресурсы, современные особенности и перспективы водопотребления в США, Водные ресурсы, 1983, 1, с.163; Авакян А.В., Салтанкин В.П., Яковлева В.Б., Водохранилища США, Водные ресурсы, 1986, 4, с. 147

42.   К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, изд. 2, т. 3, стр. 34