В настоящей статье рассмотрен монополизм банков над производством, политикой, СМИ и обществом в целом, причины его происхождения в истории Западной цивилизации. Такой монополизм ведет к периодическим кризисам именно банковской природы. Автор предлагает институционально отделить расчетные функции банков от кредитных функций, указывая на полезные следствия такого отделения в ментальном плане как для роста качества банковского кредитования, так и для бюджетной культуры политической элиты, сокращения избыточных потребительских претензий общества. Кроме того, внедрение предложения должно обеспечить резкое снижение ущерба обществу, возникающему при чрезмерном кредитовании.

Оглавление

К постановке задачи

Главная идея и направление исследований

1. Банк как феномен. История появления

В начале был Амстердамский расчетный банк

Потом появился Английский государственный банк

И возникли коммерческие банки

Их первое изобретение – «прокручивание» чужих средств

Перевоспитание вкладчиков от платности услуг к бесплатному сыру

2. Сопоставления ведущих банковских функций

Ведущие функции от лица вкладчика

Ведущие функции от лица банка

Ведущие функции от экономики в целом

Сопоставление ведущих функций банка с позиций общества

От Йозефа Шумпетера и Фернана Броделя: «ВСЁ-ДЕНЬГИ И ВСЁ-КРЕДИТ»

Трагедия совмещения банковских функций

Государство как признак нерыночной роли банков

Полеты во сне и наяву. Первые итоги

3. Рост роли банков в хозяйстве и в политике

Укрупнение банков к началу XX века

Господство банков над производством

Вторая половина XX-го века: «Мы отвечаем за всё»

Кризисы и предотвращение паники

От предотвращения паники к политике внешней и внутренней

Управление сознанием при угрозе тоталитаризма

Одно из следствий: идеология потребления

От идеологии потребления к жизни в кредит

Большая политика и рост свободных средств в глобальной экономике Запада

«Социальное государство» и банки

Выкуп банками бюджетных дефицитов

Использование ресурсов государством и банками. Где рынок и где его нет?

Современные банки и их повестка дня. Текущий выбор – слабые кредиты

Демотивация общества, политиков и банков к XXI веку

Кто способен разорвать порочное кольцо?

Текущий кризис и как с ним бороться

4. Что делать? Реформа банковской системы

Цель реформы – институционально отделить операционную деятельность от кредита

Операционные банки. Хранение средств и операции со счетами

Операционные банки. Стоимость тарифов и услуг

Операционные банки. Банкротство

Кредитные банки

Системы обеспечения транзакций и связи

Взаимодействие операционных и кредитных банков

5. Следствия разделения банковских функций

Общий результат – оздоровление не только экономики, но и общества

Реформа не снимет мультипликативного эффекта в росте ликвидности

Реформа не снимет кризисов перепроизводства на рынке

Может ли одно государство начать реформу?

Россия как место реформы

Не открыли ли мы Америку? И кто ее открывал?

А кто тщательно пытался Америку закрыть?

Банковская проблема на фоне остального

Литература

К постановке задачи

Банковская система в ее текущем виде несет угрозу для рыночного хозяйства и общества в целом. Приведем ведущие признаки:

– гибель или банкротство банков влечет массовое разорение частных предприятий, лишение личных сбережений частных лиц;

– растущая реальная поддержка банковского сектора со стороны государства и Центрального банка отражает факт, что банки не являются обычными агентами и участниками рынка;

– исторически сложившийся контроль учетной банковской ставки и формирование резервных отчислений банков в Государственном банке означает вмешательство государства в дела каждого банка, а по сути, является признаком опасности банковской деятельности для общества в целом;

– государственные (или страховые) гарантии сохранения банковского вклада или его части не выше определенного уровня в случае банкротств банков так же являются признаком такой опасности;

Эти признаки дают основания для вывода, что мировая банковская система (в ведущих странах и регионах мира) заняла (в части ряда оказываемых обществу рыночных услуг) неподобающее рыночному институту монопольное положение. Это вывод известен, более того, он считается нормой.

В настоящей статье будет рассмотрено явление банковского монополизма, причины его происхождения и историческое развитие, приводящее к текущему парадоксальному результату. И эта критическая часть не должна вызывать общих возражений, хотя и несет читателю нечто новое в отношении объемности общего представления.

На основе результатов нашего анализа будут сделаны предложения к устранению таких причин или их существенной части.

А вот эта часть может рассматриваться как предложение спорное, которое обращает читателя к собственному поиску решений. Материал поэтому представляет проблему для публичного обсуждения и автор старался изложить материал ясно и доступно для неспециалистов.

Предлагаемое решение банковских проблем не может быть быстрым. Предположительно оно потребует несколько десятков лет на осмысление или дополнительных финансовых потрясений, подкрепляющих аргументацию статьи. Но уже в настоящее время специалисты по финансам, кредиту, банкам и расчётным банковским системам смогут начать формировать своё суждение. Выявленная за последние два года альтернатива должна стать гипотетической возможностью или технологической ИНФОРМАЦИЕЙ, ясной и осознанной хозяйственной альтернативой.

Главная идея и направление исследований

Банки не имели бы такой мощи в текущем мире, если бы каждый из участников финансового рынка как собственник свободных (по ситуации) финансовых ресурсов ссужал только свои средства в момент, когда сочтет это возможным и полезным для себя.

Ситуация была бы иной, если бы владелец свободных заемных средств сам решал, может ли он поручить свои средства кредитным учреждениям для анонимного кредитования своих средств, и сознательно делил риск кредитования с кредитным учреждением или самостоятельно искал заемщика, когда посчитает это возможным. Банк отличен своим принципом от ростовщичества тем, что аккумулирует у себя заёмные и  работающие в оперативном режиме средства тысяч и миллионов владельцев. Он ссужает чужие средства как интегратор и делает это так, будто они являются его собственными. Институционально отделить кредитную функцию банка от операционной предлагается в настоящей работе. Исследованы также возможности и последствия такого шага, который по своей глобальности имеет ранг не меньшей сложности, чем соглашение по поводу Киотского протокола.

1. Банк как феномен. История появления

В начале был Амстердамский расчетный банк

Возникновение всякой социальной функции, как и новой структуры, – это наиболее важный в её анализе момент. Такой момент раскрывает смысл функции или функций, если их несколько. В этом плане появление банков так важно для понимания соединенных в них сторон функционирования. Именно первый банк и продемонстрировал важный нам переход от одной функции к другой, вовсе не ожидавшейся, но функции, оказавшейся чрезвычайно полезной в руках деловых и понимающих её выгоду людей.

Банковское дело изначально возникает как процесс хранения чужих средств (депозитов) и оказание помощи в операциях с ними. Это есть первая функция – хранение и деловые операции вкладчика с хранимым активом.

Нет необходимости вторгаться в слишком древнюю и начальную историю финансовых институтов. Поэтому стоит обратиться к периоду формирования современных учреждений, где совместились и оборотные средства анонимных участников торговли, и идея кредита и ростовщичества, идея символических расчетных средств в отличие от физических средств платежа. И это соединение относится к началу капиталистического периода развития. Оно исходит из развития торговых городов. Естественно, банки есть институциональная надстройка над самым развитым регионом производства и торговли.

Мы не обращаемся к периоду развития Испанской и Северо-итальянской торговли, где впервые возникли расчетные или обменные банки на уровне городов [Банки, ЭСБЕ; Моисеев С. Р.]. Испанские первоначальные и итальянские достижения – это начало рынка, политически прерванное собственным нерыночным продолжением в силу обстоятельств места и времени Иберийского полуострова [Литаврина Э. Э.] и полуострова Апеннины [Брагина Л. Н., Гусарова Т. П.]. Соотношение домината военных функций и экспансии в сравнении с организацией внутреннего рынка, ликвидности и демотивирующей ремесленное,  мануфактурное и сельскохозяйственное производство политики в области внутренних и внешних ресурсов. Это всего два примера нескольких исторических эпизодов срыва капитализма «в одной отдельно взятой стране». Главный признак – «аграризация» – возврат  горожан к земле и формированию поместий и подсобных хозяйств. Есть и другие срывы и задержки, например, в Священной Римской империи Германского народа, в Центральной и Восточной Европе или Русь-Россия (срыв феодального развития при вторжении монголов и при Грозном и отдельно срыв развития капитализма  в XX-м веке). Везде в таких случаях проявляется тормозящее во многих смыслах влияние периферии.

Сами предпосылки банка как достижений культуры не только обмена и рынка, а именно наиболее совершенной формы разделения труда видятся в соединении трех достижений развития разделения общественного труда и обмена его результатами:

1) личного доверия частных ресурсов членов общества друг другу и группе, то есть готовности передать личные запасы в режим общего хранения и траты. Складчины, кумпанства или товарищества возникали задолго до торговли, начиная с общинных складов родов, племен или ранних государств, например, в Индии, в законах Ману [Каширина Т. В.]. В Европе изначально от семейных товариществ в сельской или профессиональной городской среде и в совместной морской торговле в таких объединениях речи о долевых доходах складчиков не возникало [Андрианов В. А.]. В морских складчинах торговый корабль изначально плавал communiter («на общий счет») [Бродель, 2, с. 359-360] и только позже коммандитные товарищества (или товарищества на вере) получают промежуточные формы долей и доходов на доли. «Полные товарищества» впервые официально оформлены лишь в середине XVII века в Ордонансах Франции. Даже в СССР еще исконные сельские традиции так же рождали в XX-м веке простые формы взаимопомощи на промышленных предприятиях и организациях. Это «кассы взаимопомощи» (черные кассы), где о каких-либо процентах речи вообще не шло [Касса взаимопомощи, 1978]. Появление доверия к распоряжению (хранению, например) ресурсом «на вере», когда доверие распространяется на публичный статус, а не на личность, не на личное знакомство, образует вершину развития этой компоненты будущего банка;

2) кредита или в его вульгарной форме ростовщичества, исторически более раннего (от Хаммурапи), но в плане индивидуальной культуры для Европы – более позднего. Как сказал Фернан Бродель в «Играх обмена»: «Западная цивилизация не знала изначальных и как бы даровых возможностей мусульманского мира (речь о кредите - СЧ). Она начинала с нулевой отметки истории», [Бродель, 2, с. 568-569]. Идея прироста (или дохода) ресурса в торговле и (потом) в производстве добавляет постепенно в товарищества идею процента на вложенную долю (пай) или (далее) процент на реальный доход. А вместе с кредитом в объединении  капиталов в начале XVII века образуются крупнейшие частные корпорации – предшественники современных акционерных обществ – Английская Ост-Индская компания (1600 г.) и Голландская Ост-Индская компания (1602 г.). Но еще сто лет споры о допустимости кредита и его отличия от ростовщичества будоражат европейское общество, а в XIX веке государства часто фиксируют максимально допустимый процент на кредит часто на уровне пяти процентов годовых, мы вернемся позже здесь к теме прибыли вообще и кредита, в частности;

3) двойного бухгалтерского учета – символического (числового денежного) письменного расчета между контрагентами в системе двойной записи бухгалтерских операций, положенного на бумагу в 1494 г. другом Леонардо да Винчи, монахом-математиком Лукой Пачоли. Систему двойного учета популяризировал в 1573 году публикацией своей книги "О торговле и современном купце" Бенедетто Котрульи  [Кутер М. И., с. 29].

Появление первого полноценного расчетного или обменного банка следует связывать с образованием Амстердамского банка в 1609 году [Банки, ЭСБЕ; “Bank.”; "Netherlands."; Моисеев С. Р.]. Феномен возникает изнутри общественной практики, не осложненный, а скорее поддержанный внешними условиями. Более того, аналогично и чуть ранее, как основание появляется совершенно новое государство (Генеральные Штаты или Соединенные Провинции), которое решительно отличается от предшествующий централизующихся пост феодальных (королевских) режимов. Общество политически тоже  возникает СНИЗУ, из  третьего сословия. Это историческая точка истинного политического объединения независимых городов (и торгово-ремесленных сообществ) в борьбе за политическую независимость от внешнего государственного диктата.

Непосредственная причина появления Амстердамского банка типична для того времени.  Торговые компании, работающие в морской торговле, имеют проблемы с учетом серебряных монет разного качества и номинала. Они несут опасности и убытки во взаимной торговле и  в операциях при оплате товаров на месте монетами с разным содержанием серебра.

Новый банк (единственный на Северо-западе Европы) ввел в обиход общую счетную серебряную и твердую учетную единицу – «банковский флорин» (сначала монетой, а через сорок лет и банкнотой). Он стал выполнять функцию Палаты мер и весов, образуя единый учет в этом море серебряных монет на Общем рынке многообразной валюты.

Вторая важная функция – взаимный зачет внутри банка между торгующими вкладчиками-горожанами. Это то, что уже делали южные расчетные банки, позволяя не таскать серебро в банк и домой при операциях. Требовалось сосредоточить в такой расчетной системе (вес, проба и ценность как результат) все платежи прихода и расхода, чтобы они проходили по единой методологии оценки серебра. При создании системы расчетов каждый участник-операционист на рынке купли-продажи товаров вносил в банк сумму серебра на 300 условных банковских флоринов. Далее вкладчик мог совершать операции на эту сумму. Особенность состояла в том, что банк вложенную сумму или ее часть не выдавал в серебре, а лишь расписку, которая имела «твердое обеспечение». Каждый тратил то, что внес и не более. В рамках суммы он мог получить векселями (банкнотами) даже кредит (из своих средств). А расходы палаты? Они покрывались фиксированной дополнительной платой участника (полстюйвера на каждые сто банковских флоринов) за каждый период хранения.

Итак, возникло «общество». Деньги «в общество» стал вносить любой желающий. И личная связь «на вере» вкладчика и держателя банка (городской совет Амстердама) исчезла. Внесенные в банк реальные ресурсы превратились в бумажные деньги, гарантированные в ценности, безопасные в хранении и удобные в обращении (по учету операций в банке). Функции банка – хранение, справедливый учет серебра в различных монетах и взаимозачет торговых операций без изъятия серебра. Это и есть операции обмена и торговли.

Такой «банк» (или мерная палата с функцией хранения и пересчета) всегда был готов подтвердить средства вкладчика и его ресурсы и мог гарантировать документом, что вкладчик имеет реальные деньги на своем счете, которыми способен расплатиться. Но банк никогда и не помышлял кредитовать третьих лиц деньгами своих участников. Банк просто хранил и тратил (переписывал со счета на счет) средства вкладчиков по их чековым поручениям или получал платежи серебром от их контрагентов (покупателей). Он приводил полученное серебро разной пробы к условным банковским флоринам. Вложенное серебро всегда было на месте. И за его хранение от вкладчика шла небольшая регулярная плата, вклад прирастал в торговле или убывал из банка на сторону. Из банка уходило серебра много меньше потому, что доверие к выданной бумажной купюре – банкноте (векселю) было очень большим, а хранение надежным. Множество купцов и аристократов Европы вкладывали в банк свое серебро для торговых операций и запасы его возрастали. Короче, сначала система работала как часы.

И весь финансовый того времени мир, затаив дыхание, следил за этим экспериментом – мерилом честности и добросовестности. И каждый из вкладчиков (несколько поколений) свято верил, что все его записанные в банке текущие флорины находятся в хранилище и пребывают в серебре в количестве, указанном на его счете…

Но, как выяснилось лет эдак через двести, это оказалось не вполне так. Руководители банка через два  поколения покусились на хранимые вклады с учетом того накопленного доверия, которое заработали «своим непосильным трудом». Кстати, одним из дополнительных источников запасов банка были просроченные (в оплате хранения) или утраченные банковские флорины (купюры), что вполне случалось с вкладчиками и на море, и просто в той нестабильной жизни. Свободные запасы появились. И их уже стало возможным анонимно использовать. А анонимность оказалась инструментом удобным. И это позволило тайно обеспечить большие займы Городскому управлению Амстердама (своя рука владыка!) и частью Голландской Ост-Индской кампании. Позже в момент страшного военного напряжения борьбы с вторжением Франции и Англии, потом и Швеции средства банка тратило правительство Голландии, 1672-1678. Но с затратами справились. И все это осталось в глубокой тайне от вкладчиков до конца 18-го века.

Но к середине XVIII века банк снова стал давать займы правительству и Ост-Индской компании. А теперь обстановка изменилась – Голландия из ведущих производителей превратилась в посредника и морского перевозчика – и это отдельная история. И на этот момент задолженность правительства в ряде войн превысила возможности банка. Публично банк заявил о трудностях в 1790 году, изъяв у вкладчиков 10 % вкладов и заявив о предельных гарантиях определенной суммы возврата каждого вклада. Через год администрация Амстердама взяла банк под свой контроль. Но было поздно. И вклады, и доверие пошли на спад.

Не вдаваясь в детали внешней политики и внутренней «патриотической» борьбы второй половины XVIII века в Соединенных Провинциях, скажем, что ревизию счетов и запасов банка произвели в 1795 году пришедшие по замерзшему льду Амстердамских каналов французские «революционеры-освободители» (Республика). Освободив страну и банк от реакционеров, они заинтересовались резервами банка и, изымая в пользу такие резервы, обнаружили недостачу в 10 млн. флоринов. Далее история Объединенных Провинций в форме Батавской республики идет по наклонной вплоть до прямого включения в состав Франции (империи Наполеона, 1810). А после реставрации Бурбонов запасы в банк частично возвращены. Но имя и честность банка, как оказалось в те времена, стоят дороже простого возврата денег – и через три года банк канул в Лету (1819) [Банки, ЭСБЕ; Андрюшин С. А., 2011, с. 41].

Потом появился Английский государственный банк

Именно с этим (незнанием) вкладчиков, и одновременно с высокой реальной надежностью работы амстердамских «банковских ювелиров» связано и появление второго банка в мире почти через 100 лет, в 1694-м году. То был Английский государственный банк.

Примечание: параллельно по этому примеру в Северной Европе возникло несколько других банков, например Гамбургский, Шведский Государственный и др, они не отмечены историками как оригинальные и имели частные срывы, как их предшественники, в том же веке.

Дело в том, что энергичный, но в целом неудачливый, хотя и чтимый на родине, в Шотландии, торговец, банкир и искатель приключений, Вильям Паттерсон (William Patterson, 1658-1719), на рубеже веков обнаружил в Амстердаме пикантную деталь. Именно, что амстердамские «хранители» держат в наличности лишь четверть вкладов своих участников, используя остальное по нуждам кредита.

И поскольку дело, не требуя усилий, давало прибыль и шло «без всякого шума», он предложил в Англии хорошую идею. То была идея использовать частные вложения отдельных лиц и своих торговых людей для «временного» применения по неотложным царевым нуждам. Именно он создал представление о том, что полного обеспечения (покрытия) вкладов вовсе не требуется, поскольку всем сразу деньги не нужны.

А в те времена король и государство, как все короли и государства в том мире (как и в нашем этом, сейчас), нуждались в финансовых средствах. От них требовалась самая малость – разрешить банку объявить от имени короля Заём – продажу доходных облигаций с государственной гарантией выплаты процентов. Каких процентов? А процентов с каких-нибудь доходов государства, которые когда-нибудь и с чего-нибудь государство вернет банку и потому гражданам. Возможно, жители о полном возврате денег по бумагам и не думали, а мечтали о ренте – процентных доходах на вложенную сумму. Было и ноу-хау. При подписке рекламная кампания указывала, что подписчик становится «Управляющим и членом Банка Англии», то есть акционером. Заём объемом в 1 200 000 фунтов стерлингов разошелся за десять дней. Потом покупатели выбирали правление банка. Принципы нового банка: 1) собственный складочный капитал не должен составлять источника его оборотных средств; 2) основной капитал банка предоставляется в распоряжение правительства. Но это еще не был Государственный Банк в современном смысле, еще сто лет с ним сосуществовали 150 банков, которые выпускали свои банкноты и временами наступал кризис избытка ликвидности [Банки, ЭСБЕ].

Так вполне реальные деньги покупателей займа граждан, а так же деньги граждан, сделавших вклад в банк для торговли, пошли прямым кредитом к власти. Английский банк начал занимать деньги у граждан открыто. И этим обрела законную форму и стала официальной идея частичного резервирования (банковских вкладов) [Банки, ЭСБЕ; Bank of England; William Paterson (banker)]. Параллельно укреплялась после первых бумажных банкнот (амстердамских флоринов) традиция приема и оборота бумажных (или фиатных, то есть – утвержденных по закону) денег в обществе.

И тема частичного резервирования (fractional reserve banking) и тему и полного резервирования (full-reseve banking) становится доминантой нашего внимания.

Итак, подведем первый итог. В начале Амстердамского банка, как и всех почти предшествующих, погибающих от грабежа их воюющими правительствами, была расчетная палата с сейфовым хранением или просто хранением реального серебра. Практически сразу, при сдаче, это серебро оказывалось символическим потому, что состав серебряных монет, их видов и вес были различны и пересчитывались в символический «флорин». Отсюда возникла возможность отчуждения конкретного запаса от персонального владения над вложенным имуществом. Сначала такое отчуждение идет в режиме краткосрочной помощи (экономии усилий самих вкладчиков – овердрафт). Потом крупные политические проблемы, и это в Золотой век и в расцвете всех видов искусств, вынуждают использовать средства граждан на их же благо (1670-е). Еще позже, уже глядя по сторонам, муниципалитеты, короли, государства и крупнейшие хозяйственные структуры, фактически монополисты – Ост-Индские компании, начинают пользовать банки как некие карманы в народных панталонах. В них можно при большой нужде прорезать дырочку для заимствования средств на латание собственных бюджетных штанов или даже на заказ хороших новых. Дело выгодное! И за желающими дело не стало!

И возникли коммерческие банки

Возможность утраты личного контроля за запасом и переход «владения» в символическую (или бумажную, табличную, цифровую, а ныне и в электронную) форму оказываются сигналом к реальному распоряжению совокупным уже аккумулированным и безличным капиталом, сигналом к управлению финансами со стороны распорядителей бывших «расчетных палат». Неперсонифицированные средства, хранимые в общей сумме и вместе,  не годятся для проверки наличия реальных личных средств вкладчика в пассивах банка. Это и обусловливает возможность «немного взять» в сторонний кредитный оборот, «временно позаимствовать», так сказать, из общей «кормушки». Расчетная и пробирная палата с хранением физических финансов (денег и ценностей) превратилась в кредитное учреждение. Первый расчетный институт имел клиентами только своих вкладчиков. Новый кредитный институт обнаружил клиентом не только само руководство банка (можно брать деньги вкладчиков), но позже нашел и новых «третьих лиц» как заемщиков. Банк создал практику продавать третьим лицам облигации своих займов или бонды, которые поступали в оборот как эквивалент денежных средств. И это послужило прообразом формирования функции государственного банка (управления ликвидностью). Этот банк освоил практику ссужать сначала власти, а потом третьим лицам средства, вложенные вкладчиками, от своего (банка) имени. И такое новое состояние (и без различения типа вкладов) позже получает имя коммерческих банков (управление кредитованием).

Так произошло великое разделение собственности – от вкладчиков банка к вторичному и параллельному (и практически независимому) использованию тех же средств банком.

Их первое изобретение – «прокручивание» чужих средств

Коммерческий банк «прокручивает» средства, вложенные в банк вкладчиками, совсем для других целей. В таких случаях аналогичное деяние, например, в государственной деятельности, в виде манипулирования государственными средствами в свою пользу – извлечение в личных целях коммерческой прибыли через банки путем временной задержки средств на банковских бюджетных счетах (в новоЯзе – «прокручивание»), всегда признается коррупцией.

Короче, «прокручивание» государственных денег через банк есть более поздняя, то есть третичная модификация использования денег.

Первой акцией хищений денег были операции банка (типа Амстердамского) для личных, корпоративных и государственных целей.

А вторичной функцией такого пользования стало явное и намеренное кредитование вложенных в банк средств самим банком, как их временным держателем. В банке кредитует не владелец средств, а банкир – их временный держатель. То, что в коммерческом банке сейчас считается нормальным,  раньше и изначально, как мы показали, в обменном банке на середину 17 века, считалось просто воровством и нарушением устава банка.

Кредитование частных лиц бюджетными средствами, положенными от лица государства в банк видится (пока-что!) как «прокрутка» и явная коррупция. И государство, конечно, В НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ КАК И В ПРОШЛОМ такие попытки и возможности пресекает (через Казначейство). И это еще раз указывает на несоответствие прав распоряжений средствами в частном секторе в сравнении с государственным: то, что признавалось преступлением в первых банках в отношении частных лиц, совершенно идентично тому, что  признавалось и признается всегда мошенничеством в плане общественном. Разница в том, что коммерческие банки нашли верный выход из двойственной ситуации – необходимо твёрдо институализировать такое извлечение прибыли с помощью направленной идеологической работы с обществом.

Перевоспитание вкладчиков от платности услуг к бесплатному сыру

Основной выбранный за триста прошедших лет рефрен совершенно верен: «Деятельность банков носит системный характер мобилизации общественных средств (в их частной форме) для наиболее эффективного кредитования многообразных нужд хозяйства в случаях отсутствия свободных ресурсов». И кто бы возражал против полезной рыночной услуги? Но как всегда дьявол прячется в деталях.

Этот переход управления средств из рук в руки произошел неявно и неосознанно для общества, довольно быстро пересек осознаваемую черту, стал непререкаемой нормой.

Изначально, как мы видели в случае Амстердамского банка, вся активность (хранение и учет, прием и выдача) банков требовала оплаты услуг банка со стороны вкладчика (депозитария). Конечно, это неприятно. Но каждая услуга должна оплачиваться. И вначале это принималось совершенно нормально.

А по факту позже произошел переход от платности к бесплатности ведения счетов. И такой переход оказался теоретически обоснован. Но он, с другой стороны, был не вполне осознан. Впрочем, мы не точны! Утрата сознания случилась только с вкладчиками!

Как же удалось добиться, чтобы вкладчики не возражали на распоряжение их средствами банкирами по совсем другим целям?

Банковская функция и среда довольно быстро освоила знаменитую идею Ходжи Насреддина по поводу «На» и «Дай». Речь идет о тонущем в реке у берега богаче, который не дает свою руку спасителю в ответ на крик «Дай», и, молча, тонет. И только в ответ на крик «На, руку!» - он протягивает свою – для спасения.

Так поступило сообщество первых банкиров, верно поняв этот принцип и свои выгоды распоряжения общественными средствами. Вместо того, чтобы получать плату за операции со счетом клиента, нужно давать клиенту некоторый процент как часть доходов от использования его средств в качестве кредитов. Тогда свои накопления, даже не связанные с производством, люди понесут в банк. Идея привлечения вкладов в банк сопровождалась отменой платежей, взимаемых с вкладчика на осуществление его торговых операций, и предложением и просто новой практикой со стороны банка платить некоторый процент на вложенные средства.

Банкиры, как люди, вставшие у руля системы распоряжения чужими активами, прекрасно поняли, что совершая краткосрочные операции с такими вкладами, они получают возможность (при большом количестве вкладов и их средней конкретной активности на счетах) использовать устойчивый остаток сумм как свой собственный актив для кредитования и извлечения прибыли. Из такой прибыли можно платить и процент на все достаточно большие вклады. А мелкие вклады можно держать и бесплатно с разрешенным ограниченным количеством бесплатных транзакций клиента.

Вот как процесс вовлечения представлен у Йозефа Шумпетера, который оказал большую услугу банкам по «разъяснению обществу» природы этого явления в момент первых серьезных сомнений (в начале XX-го века)

…как отмечал Бём-Баверк, процент запрашивают и выплачивают только потому, что это в принципе возможно. В качестве примера можно привести процент по банковским активам и активное сальдо на контокоррентных (СЧ - то есть обычных единых) счетах. … Деньги обычно вкладывает тот, кто по деловым или личным соображениям хочет иметь под рукой резерв покупательной силы. Вкладчик не отказался бы сам приплачивать банку за эту услугу. Но на практике ему достается часть процента, который получает банкир, ссужая его деньги другим людям. Когда это входит в обычай, никто уже не изъявляет желания вкладывать деньги в банк, который за это не платит. Процент достается вкладчику без всяких усилий с его стороны. Это явление глубоко проникает в экономическую, жизнь. Тот факт, что каждая единица покупательной силы в принципе может приносить процент, дает ей ажио независимо от того, какой цели она на самом деле служит. В данный процесс вовлекаются и хозяйства, совершающие свой привычный кругооборот: им тоже приходится иметь дело с процентом. Каждую единицу покупательной силы теперь — словно магнит — притягивает денежный рынок. Противостоять этому притяжению невозможно. Само собой разумеется, что существование рыночной цены покупательной силы оказывает определяющее влияние во всех случаях предоставления кредитов. [Шумпетер Й., 1911, с. 369].

Сопоставим выявленные функции банка. Начнем с интересов вкладчика.

2. Сопоставления ведущих банковских функций

Ведущие функции от лица вкладчика

Существующий вкладчик – это владелец средств, который хранит их в банке и использует свой счет и свои средства для платежных операций. Все такие операции выполняются с помощью банка.

Самый важный класс операций – безналичные операции или транзакции. Они важны для производства всех предприятий и бизнеса в целом. Сейчас даже зарплата выдается безналичным образом через банковские карточки у работников. Итак, ведущие операции банка связаны с хозяйственной деятельностью организаций и предприятий. Безналичные транзакции или операции и надежное хранение средств являются важнейшими (по объему и значению) и потому самыми востребованными в хозяйственной жизни общества расчётными услугами банка вкладчику (владельцу расчетного счета или счета до востребования).

Менее важный класс операций вкладчика имеет целью передать собственные свободные финансовые средства для кредитования и получения прибыли (процента). Вкладчик  в банк сам нередко является заёмщиком и нуждается в получении услуги кредитования капитала. Банк вместе с депозитарием должны заключать кредитный договор, что обычно и происходит при выборе клиентом срочного или сберегательного счета. Обязанность банка перед вкладчиком, прописанная в законе звучит как «возврат на условиях возвратности, платности, срочности», то есть с возвращением вклада, платности его использования в форме процента на срок и указания срока вклада, на который владелец предоставляет вклад банку.

Однако депозитарий должен понимать, что он является партнером банка по оказанному кредиту и завязан на кредитную политику банка в целом. И это партнерство носит не равноправный характер. Средства вкладчика включены в аккумулированный пул средств, предназначенных к кредитованию, средства уже утратили прямую связь с вкладчиком. А каждый отдельный кредит имеет риск.

И это еще не самое сложное. Никакая операция кредитования банка не связана прямо с личным вкладом вкладчика. Отдельные невозвратные кредиты банк списывает на свою прибыль от других успешных операций кредитования, и клиент-вкладчик-кредитор банка не замечает таких ошибок.

Но если банк часто кредитует ненадежных заемщиков или даже возникла ситуация, не зависящая от банка (кризис, война или стихийные бедствия), то дефицит средств на расчетные функции может стать ощутимым для клиента и бизнеса. И в этом случае возможна паника вкладчиков банка или большинства банков. Массовое изъятие вкладов из банка, как правило, ведет к его банкротству потому, что в каждый текущий момент большая часть средств вкладчиков выдана в кредит внешним (или внутренним) заемщикам. И тогда свои средства при банкротстве вкладчик может не получить или получить малую часть.

Остановимся на минуту – мы говорили сейчас о тех, кто знает, что вступает в договор о риске в случае кредитных операций, хотя банк и «божится», что он надежен. Они формально знают (должны знать), что имеют совместные риски с банком.

Но давайте вернемся к той части вкладчиков, которая использует банк для безналичных операций (на своих расчетных счетах предприятий) или просто для потребления (на счетах до востребования). Эта группа вкладчиков держит на своих банковских счетах вовсе не свободные средства, а средства в работе. Такие вкладчики совсем не в восторге от  того, что банк использует средства расчетных и до востребования счетов в целях кредита.

Если весь большой, средний и малый бизнес может быть поставлен по угрозу разорением банка от рискованного кредитования, то это всегда ощутимое потрясение экономике. А  в случае «событий непреодолимой силы», например, кризиса, падают все банки сразу и они «тянут на дно» ВСЕ предприятия, включая даже те, которые вполне способны пережить временный спад производства. И потому все кредитные функции банка по расчетным и до востребования счетам есть огромная опасность для вкладчиков.

Ведущие функции от лица банка

А теперь те же операции и функции рассмотрим с позиций банка.

Для банка операционная функция – чистая нагрузка и даже вред – лишние затраты и суета. Идеалом для банка является неподвижный или только растущий счет клиента, который можно использовать на сто процентов для кредитования третьих лиц или даже самих своих вкладчиков.

Первая функция банковских операций и расчетов для банка исключительно исполнительская. Она предполагает со стороны вкладчика максимально свободное, самостоятельное, то есть предельно ликвидное, распоряжение своими средствами в целях эффективного роста (оборотных) средств в интересах вкладчика и ВЛАДЕЛЬЦА. Оказываемая функция есть часть процесса реального производства товаров или услуг, которая возникает обычно в операциях обмена, сопровождающих производство.

Кто здесь хозяин? Вкладчик! А кто слуга и исполнитель? Банк! Услугу можно было бы именовать финансовой операционной логистикой. Это часть «сопровождающих» операций, связанных с ТЕКУЩИМ производством, много менее затратное, чем транспортирование товара к месту продаж. Но выполняет эту операцию специализированный поставщик услуг – банк. И банк должен был бы выполнять такие услуги платно. Но на такой платности бизнес не сделаешь – скука смертная! Снижать стоимость таких услуг есть акция конкурентная. Цель – привлечь капиталы во имя второй  и самой лакомой функции банка.

Эта вторая функция банка – функция аккумуляции свободных финансовых средств и их рыночная продажа обычно включает два варианта.

Первый вариант. ВЛАДЕЛЕЦ свободных средств поручает банку кредитовать его средства и разделяет с банком риски таких операций. И тогда банк оказывает третьим лицам финансовые кредитные услуги (в союзе с владельцами свободных финансовых средств). Это тоже особая финансовая логистика, но она отличаются от услуг финансовой операционной логистики. Это услуга класса кредитной логистики. Здесь надо отдать должное юристам – они нашли форму договора для такого поручения. Имя ему "bailment." Это – договор имущественного найма; хранение; ссуда; аренда; залог; подряд; мандат, поручение) [“bailment”, 2012]. Однако интересно отметить, что даже в Британской Энциклопедии (США, Чикаго), которая приводит этот термин, его объяснение и примеры не включают главное его использование – аренду денег банками как право на кредит. А договор на использование (с риском утраты) и на хранение – это вообще совсем разные договоры.

Второй вариант. ВЛАДЕЛЕЦ своих работающих и несвободных средств поручает банку вести расчетные операции. Он с удовольствием бы избежал права банка распоряжаться его необходимыми средствами, но по закону он вынужден терпеть банковскую традицию, которая подкрепляется (возможно, и не всегда) начисляемым процентом на вложенные средства, а часто позволяет (и тоже возможно не всегда, так, например, в России НЕ позволяет) вести финансовые операции бесплатно. Здесь от оказываемой операционной услуги клиенту-вкладчику остаются крохи. Они перекрываются полным и собственным интересом банка распоряжаться чужими средствами.

С другой стороны есть важное условие – ощущение (видимость) для вкладчика, что вложенные им, вкладчиком, средства действительно полностью находятся в его распоряжении. Причем такую полноту (распоряжения) банк, возможно, и готов продемонстрировать на данный момент для одного или нескольких вкладчиков, но не более того.

Итак, для банка ценность функций инвертирована. Первые функции – чистый вред и нагрузка, вторые функции – основные!

Ведущие функции от экономики в целом

Есть повод заглянуть в кухню банков чуть глубже. Деньги – это всего лишь символическое и лежащее на поверхности отражение материальных процессов. Такие процессы лежат в действиях людей по удовлетворению их потребностей – прежде всего по производству ценностей и услуг. Кстати, что есть услуги? Услуги чаще всего – это тоже некое производство. А именно, это воспроизводство людей, т. е. работников в широком смысле. И только в самом малом смысле услуги (финансовые) касаются и денег как инструментов. Деньги, как мы твердо знаем, плавают лучше всего именно на поверхности (материального производства и рыночного хозяйства).

Итак, деньги отражают нечто более основательное. И услуги с деньгами тоже! Как же можно интерпретировать услуги по поводу денег в работе банков?

Или иначе, что несет исполнение первой финансовой функции банками для хозяйства в целом? – Текущее производство ресурса и текущее производство населения путем потребления им уже накопленного ресурса).

Что несет исполнение второй финансовой функции для экономики в целом? – Выданный кредит оказывается одним из условий формирования будущего производства. Результатом является будущее производство или будущее его совершенствование и изменение.

В случае потребительского кредита осуществляется такое будущее потребление, которое еще не заработано наличным ресурсом. Кредит и его растрата будут отражены в таком будущем улучшении состояния потребителя, что он сможет работать лучше, заработать больше и вернуть взятый кредит в будущем своем труде и производстве.

 Итак, мы обнаружили услуги в области финансов двух типов:

– услуги по логистике финансовых средств при текущем производстве и текущем потреблении;

– услуги по аккумуляции и по предоставлению финансовых средств для их продажи в целях организации будущего производства или потребления, предшествующего будущему производству (для возврата кредита).

Это и есть финансовые услуги, которые оказывает банк. Вот теперь мы можем полноценно сравнивать важность первой и второй финансовой групп услуг, обнаруженных нами в банковской среде для рыночного общества.

Сопоставление ведущих функций банка с позиций общества

Поскольку деньги всегда надстроены над товарами и услугами как активностью и услугами, предназначенными к обмену, то второй товар, то есть товар в виде денег, всегда является надстройкой над первыми (реальными) товарами и услугами и операциями их производства.

Деньги вообще и, тем более, их кредит не существует без товаров и услуг точно так, как нельзя удовлетворить какие-либо потребности прямо деньгами, не имея продукции и людей, желающих за деньги что-либо полезное для вас сделать.

Или иначе, деньги вторичны от товаров и услуг (и соответственно от труда их производства).

Но деньги, направляемые на увеличение производства товаров, услуг и труда, вторичны к первым деньгам (текущего производства) и к исходным для такого прироста текущим товарам, услугам и труду их производства.

Это означает, что операционные средства (у банков, в частности) первичны или обладают приоритетом к кредитным средствам, аккумулированным на их основе.

Есть и еще тест-аргумент важности первой банковской функции перед второй. Рассмотрим те отрицательные следствия, которые возникают при нарушениях первой или второй функции в банковской системе. В математике такой приём именуется методом доказательства «от противного».

Пусть не исполнена только одна операция (расчетная услуга) для клиента банка по первой функции. Например, предположим, что не прошла одна транзакция – платежная операция.

Ущерб? Операция повторяется, иногда банк несет потери по судебному иску вкладчика, но, как правило, и при скором повторе ничего страшного не происходит.

Пусть не выполняется по конечному результату услуга кредитования для клиента банка по второй функции. Например, пусть вкладчик, желающий забрать деньги со своего счета (даже когда он сберегательный или срочный, а тем более расчетный или по требованию), не может получить в срок, оговоренный правилами договора (банка, закона), требуемую сумму.

Каков ушерб? В представленной ситуации начинается цепная реакция банковской паники сначала вкладчиков, потом реакции в СМИ, потом или одновременно на бирже рушатся акции банка, погибает банк и все учреждения и лица, которые имеют счета в банке.

Масштабы несопоставимы! Это ясно!

Но почему они так разнятся? Стоит взглянуть глубже! Для этого сравним риски текущего производства и риски кредитования инноваций или создания нового производства.

Текущее производство – это налаженное хозяйство – оно обычно выстроено надежно и имеет серьезные резервы и защитные механизмы, даже дублирование. Функции его обслуживания банком соответствуют по сложности всем прочим услугам, которые получает производство от своих контрагентов.

Кредитование банком будущего производства – это предоставление средств заёмщика (чужих средств, «вольных или невольных») для исполнения планов на будущее третьих лиц.

В исполнении вообще чьих-либо планов складываются множество рисков, которых нет в условиях текущего производства. Это риски качества плана, честности третьего лица - заёмщика, кредитуемого банком, сложностей и отклонений от плана третьего лица со стороны четвертых сил и условий. Это и риск того, что за период реализации кредита (если, например, в строительстве все идет хорошо), не изменится рыночная среда, которая сделает план убыточным и неэффективным. Любое отклонение от плана ставит план под удар в целом. Причем эта среда опасна не только в части цен на готовую продукцию и исходное сырье и издержки, но и цен на все элементы строительства.

Таких рисков не может быть в работе текущего производства. Не убеждает?

Если что-то не сошлось в реальном производстве, у вас всегда имеется ресурс, работающие люди и помощники,, купленные товары, полуфабрикаты и часть готовой продукции на складе и в продаже. И вы успеваете решить проблему «на ходу», используя эти ресурсы вплоть до кредитов под реальный залог.

Если у вас ничего, кроме кредита, строительной площадки и размещенных заказов на строительство и оборудование (т. е. кроме чистых расходов) нет, то соответственно нет и никаких оснований получить дополнительные средства (у банков) для достижения цели. Исключения существуют только в случае государственных заказов и аукционов. Сознательное занижение стоимости проектов для получения заказа на конкурсе или то же самое «советские долгострои» (начатое строительство с заниженным бюджетом) реальны лишь в случае государственного распоряжения средствами. Такова же и практика Государственного Департамента США в военных разработках – и это не образцы рынка а исключения из него.

Короче, риски кредита на создание производства много выше рисков в ведении текущих операций.

То же касается и сравнения рисков оплаты потребительских расходов из наличных средств на счете и рисков возврата потребительских кредитов частных лиц. Здесь следует учитывать слабые расчетные способности простых потребителей, их более сильной зависимости от среды труда и производства зарплаты, низких способностей оценить возможность дополнительных доходов для возврата кредитов. И действительно! Станет ли моя жизнь от дополнительного потребления в кредит настолько лучше, что я смогу заработать больше и выплатить кредит и процент по нему? И здесь риски потребления с помощью личных банковских средств несопоставимы с рисками дополнительного потребления на основе взятых кредитов с операциями их возврата.

Существует и еще одна интерпретация! Если возможность невозврата одного отдельного кредита банк вполне способен пережить, то совсем другой результат дает социальное явление распределения функций 1 и 2, то есть рассмотрение функций на множестве аналогичных ошибок. Слово «риск» как раз и означает меру ошибок на множестве. Совокупность функций логистики, направленных на текущее производство, многократно надежнее для текущей жизни общества, чем функции кредитной логистики, то есть услуг кредитования (создания) будущей жизни общества. А раз надежней, то, следовательно, и безопасней (для банка и вкладчиков в целом). И потому важней.

И действительно, сравним миллионы выполненных транзакций (и процент их ошибок) с количеством выданных кредитов и долей их полного возврата (на одну операцию транзакции или кредита)? Ответ ясен.

А раз первая функция в жизни хозяйственных (социальных) отношений надежней с позиции труда и потребления всех работников в народном хозяйстве, то она многократно важнее для общества, чем функция, которая в некоторых ситуациях (и даже с вполне конечной вероятностью) обращается в миражи или в строительство воздушных замков.

В реальности это вытекает и из иерархии потребностей Маслоу-3, применимой и к средней личности, и к обществу в среднем. Выработка ресурсов (потребления или самой рабочей силы как ресурса) есть удовлетворение потребности безопасности 2 (страха физического дискомфорта завтра, если сегодня и сейчас комфорт существует). А труд с заёмными символическими ресурсами еще без реальных ресурсов для создания будущего производства есть чистое творчество. Творчество по определению есть поиск новой неопределенности (поиск и создание требуемых продуктов или технологий) с целью её преодоления (достижения цели). Так обнаруженные дефекты продукции или технологии бизнес стремится заменить новыми разработками и производствами в инновациях (через кредит). Второе выше первого, надстроено над первым и потому менее надежно, чем первое. И второе срывается к первому при неудаче потому, что первое надежней [Четвертаков С. А., 2011, с. 170-171, 250, 387].

Можно подвести итоги. Первая банковская функция, связанная с текущим производством товаров и услуг, многократно важнее, чем вторая банковская функция аккумуляции средств и их перемещения для изменений в сфере производства (инвестиций, то есть проектов еще не существующего производства) и для чистого потребления населения при планировании будущих дополнительных доходов.

Второе есть приращение от первого, или, как говорят в математике, есть «величина первого порядка малости» в сравнении с исходной (первой) величиной. Эта «малость» есть приращение или «дифференциал» или «производная» от единичной величины. Или, внимание  – дословно, по-английски, «дериватив» от первого процесса. Читатель, знакомый с банковским кризисом XXI-го века, и даже не знакомый с математикой, уже слышал про «деривативы» на множестве ценных бумаг (которые именуются финансовыми инструментами).

Еще точнее! Мы рассматриваем различие и даже противоречие между чистым текущим процессом ПРОИЗВОДСТВА ресурсов в обществе (текущим общественным трудом и текущим потреблением) и чистым ДОПОЛНИТЕЛЬНЫМ ПОТРЕБЛЕНИЕМ финансовых ресурсов ДЛЯ БУДУЩЕГО ПРОИЗВОДСТВА и ДОПОЛНИТЕЛЬНЫМ ТЕКУЩИМ И БУДУЩИМ ПОТРЕБЛЕНИЕМ В СЧЕТ БУДУЩЕГО ТРУДА потребителей для возврата кредита.

Что важнее? Второе надстраивается над первым как приращение, опирается на первое. И исторически и в каждом конкретном случае. Надо ли сомневаться? Оказывается есть и противоположные точки зрения. И мы обращаемся (не зря, а с прицелом разобраться попозже) к известным выводам, которые даны Йозефом Шумпетером и поддержаны знаменитым французским историком Френаном Броделем.

От Йозефа Шумпетера и Фернана Броделя: «ВСЁ-ДЕНЬГИ И ВСЁ-КРЕДИТ»

В анализе раннего капитализма у Фернана Броделя (1902-1985), французского историка  историографического направления Школы «Анналов», есть и такое:

«Всякий раз, как недоставало металлической монеты, приходилось – пользоваться любыми средствами и появлялись или выдумывались деньги бумажные. Что касается Парижа, то «стоит заметить, что в 1647, 1648 и 1649 гг. деньги в торговле были столь редки, что для производства платежей только четвертую их часть давали наличными деньгами, а три четверти - билетами или векселями, подписанными на предъявителя… Таким образом, купцы, негоцианты и банкиры завели между собой обыкновение расплачиваться друг с другом подобным способом». … Наличности не хватает, и прибегают к кредиту, а он импровизируется...

Короче, как только все используемые капитализмом инструменты вступают, таким образом, в денежную игру, они становятся псевдо деньгами или даже деньгами настоящими. … Но если можно утверждать, будто всё - деньги, то с таким же успехом можно, наоборот, утверждать, что всё - кредит, т. е. обещание, превращающееся в реальность по истечении некоего срока. Даже этот золотой луидор мне дают как обещание, как чек …, это чек на всю совокупность доступных мне материальных ценностей и услуг, среди которых я бы завтра или позже (что-либо) выбрал. И только тогда эта монета выполнит свое предназначение в рамках моей жизни. …. Короче говоря, дело может быть рассмотрено в одном направлении, а затем - в другом. И без обмана», [Бродель Ф., 1, с. 506-507].

У Ф. Броделя в контексте его ситуации «обмана нет». Обман возникает в нашей ситуации потому, что она новая и иная.

Историк, находясь в любимом Средневековье, взяв деньги или кредит в виде векселя или т.н. «банкноты», приходит на рынок и покупает реальные товары. В этом смысле кредит (например, вексель) и деньги одно и то же. Они идентичны ТОВАРУ!  Потому что такой кредит и такие деньги подразумевают обещание предоставить УЖЕ ГОТОВЫЙ ПРОДУКТ. В случае кредита под залог произведенного реального товара (то есть кредита в смысле векселя) между деньгами и кредитом разницы нет и обмана нет.

 Обман возникает в случае кредитных планов что-то сделать из того, чего нет в природе, то есть в случае ОБЕЩАНИЯ выполнить нечто с помощью кредита. В былинные времена таких рискованных и отложенных дел было мало.

«C исторической точки зрения: промышленный кредитодатель и промышленный кредитополучатель не представляют собой сколько-нибудь «древнего» явления. Кредитор докапиталистического периода давал деньги взаймы отнюдь не на коммерческие цели, а кредитор периода раннего капитализма — не на покрытие текущих потребностей предприятия.» [Шумпетер Й., 1911, с. 164].

Автор имеет в виду войны и престижное потребление знати. Но у Шумпетера есть то, что Бродель не заметил (вместе с обществом XX-го века). Разделяя капиталистов, работающих  в «кругообороте», то есть в операциях производства, и предпринимателей-новичков, берущих банковские кредиты на развитие и инновации с нуля, Шумпетер отдает последним явное предпочтение:

потребности кругооборота удовлетворяются на рынке денег наряду со спросом предпринимателей (СЧ – создающих новое), а деньги, функционирующие в кругообороте, увеличивают предложение покупательной силы на этом рынке (СЧ – то есть банковских кредитов для инноваторов)….

Но это нe должно мешать нам отличать процессы кругооборота, протекающие на рынке, от всех прочих процессов. Лишь последние существенны, а первые (СЧ – процессы кругооборота) только сопутствуют им. [Шумпетер Й., 1911, с. 272-273].

Итак, отдельные уважаемые борцы за свободу кредитования в прошлом видели в «текущем производстве» или «кругообороте» нечто «сопутствующее», а в приросте или в «развитии» текущего – самое «существенное». И мы вернемся позже к такой аберрации.

Трагедия совмещения банковских функций

Текущее производство можно рассматривать как текущее потребление. В статической модели это так и есть. А развитие производства требует на него дополнительных ресурсов.

В нормальной модели экономики предприятие должно тратить на свое развитие большую часть своей прибыли. Если своих средств не достаточно, и это уже риск, то предприятие может взять кредит.

Но если при этом кредиты на расширение производства банками берутся из текущих рабочих средств остальных предприятий и само собой – из средств расчетного счета того же самого берущего кредит предприятия, то банковский механизм исполнения второй кредитной функции становится чудовищной профанацией развития производства.

В случае излишнего кредитования и следующего за ним взрывного банкротства банков разрушается всё текущее производство, которое банковская система сопровождает расчетными операциями.

Короче, вторая функция БАНКОВСКОГО ДОЛГОСРОЧНОГО КРЕДИТОВАНИЯ  является ПРОИЗВОДНОЙ или ДЕРИВАТИВНОЙ от первой функции. Это с позиции математики и всяких процессов приращений (в БУДУЩЕМ производстве). Вторая функция, мы знаем, может приобретать большие абсолютные величины лишь при аккумуляции финансов от расчётных средств текущих производителей и потребителей.

А ниже приведём социальные подтверждения такому выводу.

Государство как признак нерыночной роли банков

Противоположность двух представленных линий использования финансовых ресурсов в банках доказывается самим фактом и традицией введения и регулирования учетной ставки со стороны государственного банка и традицией введения резервных отчислений в государственный резервный фонд.

Как указывают источники, задача создания и изменения обязательных резервов лежит вне интересов отдельно взятого банка. То же можно сказать и о создании и изменении  учетной ставки.

Государственная коррекция банковских резервов, то есть административный контроль отдельного рыночного агента или всех агентов сразу оказывается признаком того, что банковская активность несет общественные опасности для производства или потребления клиентов, либо и тем, и другим.

Как известно, принцип административного или общественного вмешательства социальных институтов в рыночные отношения может означать три разные причины (дорыночную, нерыночную в эпоху рынка и пострыночную).

Первая причина (дорыночная) означает, что государство нечто делает не верно, и тем самым губит рыночные отношения. Причиной в наше время часто является гипертрофированная военная функция или идеологизированное отношение к экономике. И это не наша тема сегодня.

Вторая причина означает, что в рыночном хозяйстве существует некая нерыночная или дорыночная (уровнем ниже рынка) временная ситуация, или как говорят в юриспруденции, «обстоятельство непреодолимой силы». Такое обстоятельство требует вмешательства общественных институтов на безвозмездной основе для преодоления его вредных последствий и сохранения населения. Им может быть внешнее военное вторжение (чт в наше время не норма, а исключение), природная катастрофа, эпидемия, ситуации предельного нарушения общественного порядка и т. п. Или это нерыночная ошибка рыночного развития, которая может быть еще не понята обществом и до поры осознания (точнее, исчерпания ресурсов в связи с демотивацией труда) корректируется государством. Такова, например, ошибка управления с помощью государства хозяйством развитого разделения труда, уже  требующего рынка. Впрочем, это пример, скорее,  первой причины.

Третья причина (выше масштабов рынка и государства) имеет отношение к глобальным надрыночным и надгосударственным ресурсным процессам. Речь о будущих по своей природе межрегиональных и глобальных всех отраслей хозяйственных и культурных процессах, о развитии мировых проектов в науке, экологии и в космосе. Это в наше рассмотрение здесь тоже не входит. 

Остановимся на втором уровне причин. Перед нами ситуация, в которой типовое современное государство вводит нормативы ограничений к работе банков в рыночной среде. Это означает вмешательство государства по причине возможного вреда банковской деятельности для народного хозяйства в степени, угрожающей обществу. Предупредительная эта мера обозначает нерыночный фактор в традиционной и общепринятой работе банковской системы во всем мире. Вторжение государства в банковское администрирование носит нерыночный характер, что хорошо документируется фразой председателя Федеральной резервной системы Бена Бернанке перед Комитетом финансов Конгресса США 10 февраля 2009 г.: «необходимо поддерживать те банки, которые слишком велики, чтобы разориться ("too big to fall”). Фраза «банки слишком велики» – означает признание монопольного нерыночного влияния крупнейших банков на рыночное хозяйство, фразу приписывают  экономисту Хайману Мински (1919-1996), который считал современную кредитную систему мощным дестабилизирующим фактором.

А что тогда означает поддержка монополий государством…? Вмешательство государства в обычном перечне нерыночных причин и обстоятельств по этому принципу должно быть временным и прекратиться при устранении нерыночной причины и ее последствий. Необходимо что-то исправить «в Консерватории», а не пасти каждого ее выпускника.

И это признак нарушения рыночного характера такого института как банковская система.

Мы постарались показать, что причина заключается в одновременном взаимодействии двух вполне рыночных функций в несовместимом их сочетании. Они мешают друг другу. Если банк выбрал за основу функцию кредита, то он поставит под удар функцию текущего производства – текущие платежи, операции и расчеты.

Полеты во сне и наяву. Первые итоги

Мы закончили анализ сложившейся банковской системы.

Рынку соответствует свобода распоряжения собственными условиями труда, продуктами и результатами труда. Это же относится и к собственным финансовым средствам.

Институт банка в той форме или в традиции, которую он (без больших теорий) принял к настоящему времени, означает, что сложившийся банковский институт способен разрушать рыночные отношения.

Он порою (и как тенденция) выходит за рамки рынка, удаляется от баланса спроса и предложения текущих ресурсов из-за надстроения над ним (из его же средств) и регулирования второго баланса финансовых ресурсов.

А надстроенный второй баланс спроса и предложения ресурсов осуществляется в основном с целью производства ресурсов будущего или будущего использования ресурсов настоящего (труд потребителя, взявшего кредит). Такой второй баланс достигается на ниве поисков и использования или спроса и предложения ресурсов.

Еще раз подробнее, что есть кредит? – Кредит означает заботу о будущем вообще.

Кредит может быть заботой о приросте производства, его обновлении или росте его качества. Но он всегда есть расход текущего накопленного ресурса. И в зависимости от выбранного объема он может нести ущерб текущему производству.

Поскольку первый баланс противоречит второму, над ним надстроенному, а построение обеих целей опирается на одни и те же наличные средства, то ни одно, ни другое не может быть одновременно и в обоих смыслах надежным.

Это как «полет во сне и наяву». Полет во сне – это кредит – он на будущее. Полет наяву – это реальная текущая работа по производству ресурса.

Фантазийное состояние мешает реальному и уже работающему процессу. Если банк выбрал за основу функцию кредита, то он поставит под удар функцию текущего производства, которая есть основа и для реализации выполнения собственно кредитных планов. Это понимание и есть квинт-эссенция банковской деятельности, ее недостатков и общественных опасностей. И мы в нашем анализе показали такие опасности.

Нарушение реалий ведет к ментальному и нравственному сдвигу – к демотивации, к чувству «легкости бытия» с одной стороны, и к ненависти и агрессии – с другой. Создаёшь банк – собираешь деньги. И фактически все деньги (минус обязательный по закону резерв) «твои». Они «твои», пока не разоришь банк плохими кредитами и всех клиентов в нем. А в случае с «ограниченной ответственностью» действительно ни за что не отвечаешь. При этом у населения возникает вполне обоснованное ощущение, что банковская система стала «полем Чудес в стране Дураков». Недоверие населения к банкам во многих странах очень велико. И опасность негативных социальных реакций только возрастает.

Читатель этих строк вправе спросить: «Да, опасность ли? Почему же банковская система относительно спокойно существовала триста лет, а сейчас вдруг стала неудобной и потребовала пересмотра?»

3. Рост роли банков в хозяйстве и в политике

А дело в том, что масштаб построения и развития банковских институтов достиг в настоящий момент своего критического уровня, вместе с ним возросло и значение скрытого в системе дефекта. Тому есть довольно много вполне конкретных аргументов. Но для их изложения требуется затронуть хотя бы историю XX-го века. Нам придется вместе с развитием банков брать картину их взаимодействия с обществом все шире и шире. И особенность в том, что банки, оказавшись в центре планетарной системы бизнеса, из вспомогательного его механизма постепенно превратились в звезды первой величины, но во всех смыслах отрицательные.

Укрупнение банков к началу XX века

С конца XIX –го века в США и в Западной Европе происходит резкое укрупнение банковских систем и групп. Роль американских банков начинает возрастать в такой степени, что банковский капитал становится превосходящим капитал крупнейших промышленных предприятий. Это представление является общим и не требует комментариев.

В этой связи, именно в этой связи, впервые в истории производственный бизнес оказывается подчинен банкам. Банковский капитал становится над капиталом промышленным.

За причиной далеко ходить не надо – она на виду. Банк аккумулирует оборотные средства всех предприятий, открывших свои расчетные счета, и потому оказывается фактически неявным распорядителем капитала, который и не снился отдельному промышленнику.

Далее формируются промышленные и банковские группы, где производственный и банковский капитал объединяется. Каковы основания таких объединений?

Господство банков над производством

Посмотрим, что имеет банк, когда ведет расчетные операции промышленного предприятия.  Кстати, здесь к месту фраза М. Жванецкого: «Что охраняешь – то имеешь!» Банк при ведении транзакций по расчетным счетам оказывается в курсе тайн каждого предприятия, и, прежде всего, в состоянии учитывать кредитные возможности и будущие сложности, или, наоборот, достоинства той или иной фирмы. При анализе направления платежей и поставок товара  виден характер деятельности или намерений, разработок и исследований. Изучая реальный бюджет предприятия, можно отслеживать и качество уплаты предпринимателем или фирмой налогов. Это сейчас таким контролем занято прямо государство. А длительное время описанные выше возможности имелись лишь у руководителей банков и в отношении сразу всех его вкладчиков.

Как можно использовать такую информацию?  Банк или банковский альянс способен влиять на бизнесменов в желаемом для банка или банков направлении: политическом, хозяйственном или даже «культурном», например, через СМИ.

А чем может защититься предприятие, просвечиваемое, как на рентгене, своими операциями на расчетном счете? То же самое – чем может защититься приличная девушка, посаженная в камеру с уголовником? А без всякой одежды?

Сказанного достаточно, но оно в целом вполне известно и просто может быть заново понято. Изначальный источник такой власти тоже ясен. Это возможность распоряжаться счетами всех предприятий, как своими кредитными.

Есть еще и более широкие основания для увеличения политической и экономической роли банков как института рынка. Но эти основания приходят со временем и с опытом. На него потребовалось еще до ста лет банковской жизни. Речь о таких основаниях ниже.

Вторая половина XX-го века: «Мы отвечаем за всё»

Кредитуя бизнес и промышленность, и так вплоть до государства, банки самой силой обстоятельств и наличными капиталами всей промышленности – сферы производства и услуг, а также ресурсами частных граждан, получают возможность интеграции и регулирования хозяйственной жизни.

Вопрос: Каковы цели интеграции и регулирования?

Цели состоят в обеспечении безопасного и надежного выживания банка, то есть устранения угроз и опасных состояний. Опасное состояние для банковской среды самим банкам прекрасно известно – это состояние ненадежности при переборе в раздаче кредитов, ведущее к кратковременной нехватке наличности и ее выдачи (сбоев) при обеспечении операций. Ненадежность – это не банкротство, а угроза банкротства, которая может возникнуть в случае страха вкладчиков за свои накопления. Причем, это НЕ страх одного человека, а СТРАХ ОБЩЕСТВЕННЫЙ, страх в виде паники (по-английски, «run» – вероятно, бегство, под которым понимается бегство капиталов из банка). И вот здесь образуется цель поведения банков как общественного института. Цель формирует  мотивы и приемы функционирования банковской системы для исключения ситуаций возникновения вредных для (всех) банков состояний общественной паники. Фактически речь идет о таком контроле рыночного хозяйства и общества в целом, при котором исключаются ситуации психологических и потому всем остальных травм в социальной жизни.

Кризисы и предотвращение паники

Что такое паника и как она возникает?

Начнем со страха. Страх человека есть потребностное его состояние (состояние психического напряжения опасности и потребность снятия опасности -  успокоения), которое инстинктивно запускается событиями внешней среды (далее осознается или нет) и требует снять напряжение в каких-то (осознанных или инстинктивных) действиях. Страхи у человека бывают разными по силе от истерики до настороженности. Среди страхов по классу причин страх, построенный на угрозе утраты ресурсов, является вторым по значимости после страха боли, то есть это очень важное состояние.

Паника – это одновременный страх многих людей, вызванный одним и тем же событием и требующий быстрых действий (часто действий, основанных на конкуренции между людьми). В ситуации с банками паника возникает на основе страха утраты ресурсов, она вызывается сразу у многих людей критическими сообщениями в средствах массовой информации, и  требует немедленного спасения-изъятия собственных ресурсов в конкуренции с другими вкладчиками. Отсюда и масштаб (скорость роста) угрозы.

Тогда исключение опасностей паники означает для банков контроль средств массовой информацией и предотвращение «вредной» информации, вбрасывание полезной, успокаивающей или позитивной информации и манипулирование СМИ – все это неизбежно появляется у банков в повестке дня. Средства манипулирования объединяют все достижения психологической науки, социальной психологии, социологии и политики.

Нам осталось посмотреть и оценить причины, которые могут вызвать панические состояния массы людей и даже бизнесменов, чтобы понять, чем может, а по сути, должен заниматься банк и не один, а в форме банковской среды в целом в рамках собственных свободных (или чужих заемных) средств, чтобы избежать любой паники.

И читатель может быть вполне уверенным, что банки (в США и Европе) работу понимания уже давно проделали. А в США банки и Федеральная резервная система с момента ее создания в 1913 году должную работу по предотвращению паники постоянно ведут. Мы можем далее кратко смоделировать этот процесс.

От предотвращения паники к политике внешней и внутренней

На возможность кредитов, а это основной источник существования и доходов банков, влияют все возможные прогнозы бизнеса и жизни людей. А причиной дискомфорта бизнеса и жизни людей является буквально всё – от неурожаев до угроз войн и революций, падения комет и экологического кризиса. Политические отношения  оказываются до недавнего времени самой важной базой для контроля тех прибылей, которые может дать кредит в рыночном обществе и не может – в таком обществе в момент социальных и политических волнений.

Управление обществом или хотя бы влияние на его спокойствие (с профессиональной позиции банкиров и кредитования) стали насущными вопросами.

А возможными ли к решению? Возможно ли это и такое влияние экономически?

Возможными они, решения и влияние, стали в момент объединения расчетных счетов основной части промышленности в нескольких ведущих банках каждой страны. В такой момент в ведущей системе частных банков каждой страны или даже альянса стран концентрируются основные активы общества и информация о них. При этой концентрации возникает возможность их применять на пользу главным целям распорядителей системы. И этих средств более чем достаточно для воздействия на приоритеты партийной, общественной и политической жизни таких обществ или даже систем государств.

Логика развития и стремления «к стабильности» постепенно доходит и до своей противоположности. Так, спады в экономике могут останавливаться и спровоцированными извне малыми победоносными войнами и государственными расходами на них, отсюда и возможность спровоцировать такие приостановки спадов теоретически изнутри тех государств, которые рискуют впасть в кризис. То есть банки потенциально способны (имеют мотивы) активизировать политиков, если это необходимо для активизации промышленности или выхода ее из стагнации.

Но объединение и координация банковской элиты вплоть до укрупнения средств управления массовой информацией – все это было вопросом отдаленного времени. А стало это возможным много позже – ближе к середине и к концу века XX-го.

Управление сознанием при угрозе тоталитаризма

И это по нашему мнению стало возможным в связи с совершенно новой и объективно реальной опасностью для самой элиты и для всего Западного мира, то есть в связи с ростом коммунистической угрозы и формированием советских и тоталитарных технологией управления массовым сознанием, которые оказались на целые полвека вполне объективными политическими явлениями и обстоятельствами.

В систему существования и распоряжения активами вклинились общемировые процессы межцивилизационной конкуренции. Эти процессы оказались связаны с критикой капитализма со стороны менее развитых обществ, у которых преобладали общинное и уравнительное сознание и целеполагание. Такие менее развитые системы (фактически, империи в стадии распада – Россия и др.) сумели освоить военные силовые компоненты Западной культуры и науки, и оказались в борьбе с саморазрушением способны противопоставить себя капиталистической форме развития для того, чтобы спасти свои архаические общинные и военно-государственные формы.

Это были идеи и планы не только превзойти текущие социальные результаты оппонентов путем принципиально иного «строительства нового общества», но и уничтожить капитализм и рыночные формы хозяйства. Такие угрозы не могли не коснуться интересов и настроений всей рыночной среды и, тем более, самой его экономически мощной группы – банковского сообщества.

В условиях второй половины XX-го века и так называемой «холодной войны» Запад, и банки в том числе, смогли и, точнее, вынуждены были кое-чему научиться. Предшествующий анализ дает достаточно оснований предполагать, что банковские системы могут в силу своих возможностей и мотивов или целей оказываться и системными интеграторами государственной политики, включая внешнюю и внутреннюю политику. Цель – ответы на демонстративный экспансионизм «лагеря социализма» и обеспечение надежных условий развития и существования бизнеса и стабильности общественных отношений.

Мы рассмотрим далее одно из следствий угрозы тоталитаризма, которое проявило себя в коррекции идеологии Запада. Это было компенсирующее и одновременно противостоящее «социализму» изобретение самой Западной системы. Речь идет о т. н. «потребительстве» или консюмеризме.

Одно из следствий: идеология потребления

Об обществе потребления первым сказал Эрих Фромм. Идеологию потребления как феномен связывают с предложением (биллем) Джона Кеннеди о правах потребителей (1962). Она с одной стороны является нормальным шагом в развитии общества, где основная часть потребляемых продуктов и услуг получена через товарный обмен, и нужны гарантии качества и защита потребителя. Второй аспект момента – середины XX века в США и Европе – это вступление ведущих масс (и среднего класса) развитого общества в период, когда у большинства участников рынка ведущей потребностью становится потребность уважения (признания). При отсутствии иных более значимых признаков и оснований значимости человека, например, его ума, культуры и социально полезного творчества (то есть уникальности) – основными признаками значимости человека остаются символы уважения через владение предметами как отражение ресурсной значимости. Для людей, которые по роду занятий (исполнительский труд) и по уровню воспитанных ценностей не могут найти в совершенствовании и в качестве своего труда общественной пользы, окружение себя предметами определенной значимости становится единственным аргументом самоценности. С ростом автоматизации и усложнения труда (рост творчества и метапотребностей) общая показуха, вещизм отойдут на второй план, но это дело столетий. Это следует из теории Маслоу-3 [Четвертаков С. А., 2011, с. 387].

Но у Джона Кеннеди были и иные не только экономические основания. Западная система в борьбе с идеологической конкуренцией «лагеря» социализма ставку сделала на производство постоянно обновляемой продукции, срок использования которой по определению должен был быть небольшим. Постоянная смена моделей даже без серьезного совершенствования конструкции, а лишь в дизайне, позволяла беспрерывно загружать производство и тем обеспечивать работой общество, удерживая безработицу на приемлемо низком уровне. Главная идея – покупать – стала решением социальных проблем, хотя имела множество других отдаленных во времени последствий – чрезмерное потребление материалов, рост отходов, загрязнение окружающей среды, растрату энергоресурсов. Но постоянная смена марок, моделей, моды, как совершенствование продукции и услуг создают яркий и живой подвижный образ бытия, который воспринимается большинством как подлинная красота, вкус и даже цель жизни. Так конкуренция общества потребления стала побеждать общество казарм и лагерей, бараков, стандартности и минимизации расходов. И это прогресс как предпосылка будущего творчества.

Есть и идеологическое основание: «Потребляя, мы помогаем обществу!» Звучит прекрасно, совмещая приятное с полезным. И все сказанное выше подтверждается личным воспоминанием весьма достойного человека, доктора физико-математических наук, академика РАН, Владимира Игоревича Арнольда о разъяснении намеренного снижения планки образования в США для роста потребления:

«Американские коллеги объяснили мне, что низкий уровень общей культуры и школьного образования в их стране — сознательное достижение ради экономических целей. Дело в том, что, начитавшись книг, образованный человек становится худшим покупателем: он меньше покупает и стиральных машин, и автомобилей, начинает предпочитать им Моцарта или Ван Гога, Шекспира или теоремы. От этого страдает экономика общества потребления и, прежде всего, доходы хозяев жизни — вот они и стремятся не допустить культурности и образованности (которые, вдобавок, мешают им манипулировать населением, как лишённым интеллекта стадом)». [Арнольд В. И., 2003].

Остается надеяться, что Россия не пойдет американским путем в этом плане. Кроме того, потреблять больше, чтобы больше работать не вполне корректно. Слишком много работать не грех, но какую работу делать и зачем? Здесь уже и границы не только от физиологии, но и от экологии! Производить и потреблять больше, чем нужно, вредно и для общества, и для  здоровья человека. Это вредно и для психики (души), равновесие которой определяется  проявлением индивидуальности через баланс индивидуально выбранного смысла жизни с проявленной для достижения его активности. И без образования, без рефлексии, без логики это невозможно ни понять, ни тем более построить людям, едва читающим, а потому и не мыслящим. Не в этом ли вечная неудовлетворенность суеты, заполнение жизни мелкими шагами-целями вечно меняющегося вещизма? Воистину, это та же символическая деятельность, сродни духовным ритуалам – только Б-г – Золотой Телец!

За темой объемов необходимого развитому обществу труда (не говоря уже о больших проблемах Мира третьего) стоят нынче еще две мало понимаемые опасности, на которые указывают последние результаты психологии.

Человек, не обладающий культурой при наличии излишних ресурсов,  усваивает вовсе не идеальные формы поведения. Он переходит в массе к высшим потребностям («метапотребностям»), большая часть которых носит лично нездоровый и порою даже и социально вредный характер [Четвертаков С. А., 2011, с. 382-384]. Противостоять этому разрушению, как предполагается, может повышение общей культуры. Однако, опять же психологическая и вслед за ней педагогическая науки еще не способны ответить на вопрос, можно ли воспитывать молодежь в духе позитивного творчества с рядом обязательных полезных черт личности и с исключением вредных черт.

Чем займутся обеспеченные люди, занятые не сорок, а тридцать, двадцать или только десять часов в неделю? Это большая проблема, которую пять тысяч лет назад известные первые культуры решали путем чистой символической растраты человеческих сил (пирамиды Египта Древнего царства и храмовые постройки в Шумере). То был синтез символической (сакральной деятельности) и возможного на тот момент общественного потребительства. Нынешний перечень пороков современного развитого общества, как и проблемы древних городов Содома и Гоморры (и всех кратких периодов высокого достатка у элит предшествующих цивилизаций), читателю хорошо знакомы.

От идеологии потребления к жизни в кредит

Но из потребительства прямо вытекает еще одна аксиома, которую западное общество возвело во второй основной принцип. Этот принцип – жизнь в кредит! И понятно, что этот принцип стал ведущим с позиции интересов банковской системы. Почему он возник? Не исключено, что ответ давно существует. Но у нас есть свой, достаточно уникальный, ибо он не обременён инфантильной логикой, именуемой «политкорректностью».

Обычно скромные люди из отделов пропаганды говорят, что «потребительство» возникло не отдельно и самостоятельно, а через цепочку маркетинга и целей сбыта ведущих мировых производителей товарной продукции – затем оно оказалось поддержано политикой банков в режиме кредитования спроса.

Но это лишь половина сути: в ней текущие желания (потребности) трех ведущих сторон: потребителей, производителей и банкиров. Но, как известно, желания исполняются тогда, когда возникают возможности. И в этом мы ближе к психологической теории Врума (об уверенности активности (и труда) при уверенности в результате – то есть о мотивации), чем к теории предельной полезности – проблема заработка денег как эквивалента потребления много важнее проблемы выбора товара на заработанный доллар. Желания и тем более растущие желания указанных субъектов истории (кроме самых нижних и не эластичных), менее важны, чем возможность их реализации (возможности их осуществления). И потому  новые желания (идеология потребления в целом) есть результат новых возможностей, а не старых случайно осознанных желаний. Иначе они были бы реализованы на сотни лет раньше!

По нашему мнению консюмеризм и жизнь в кредит как массовая идеология вышли как следствие политической борьбой («холодной войной») Первого и Второго мира. И этой ветке причинно-следственных связей будет отведено место в следующем разделе.

Большая политика и рост свободных средств в глобальной экономике Запада

Мы исходим из того, что если принцип «жизни в кредит» публично возник, то для этого сложились явные ЭКОНОМИЧЕСКИЕ причины (на вторую половину, точнее, последнюю треть XX-го века). Дело в том, что само потребительство и желание взять кредит не чужды человечеству со времен самопродажи в рабство. Г-жа Желание процветала всегда! А вот ее сестра Возможность родилась именно во второй половине XX-го века.

Действительно, для жизни большей части общества в долг нужны средства, а между тем таких средств даже в США перед Второй Мировой войной вовсе не наблюдалось. Более того, колониальный мир, который можно рассматривать, как источник благосостояния для Мира Первого в прошлом, пал под ударами национально-освободительных движений и … автомата Калашникова. Кого следует благодарить, всем известно. Между прочим,  ни большевики, ни наши «государственники» этим вовсе не гордятся. Более того, в современной Википедии борьба с колониализмом неправомерно списана на США (! требование доступа к колониальным рынкам в 1941 г.). А между тем военную и идеологическую помощь борьбе колоний за независимость следует считать самым большим историческим и вполне реальным достижением СССР в мировом масштабе. Конечно, освобождение Индии связано с всемирной борьбой за права и социальное равенство, в которое Ганди включился уже в 1915 году, но «социализм» с начала XX-го века был мощной сопутствующей линией в борьбе с социальной несправедливостью. Особенность этой линии – мощное материальное обеспечение силами цивилизации СССР с 1920-х годов. Альтернативой ненасильственных форм освобождения Индии был соседний Китай с его длительной гражданской войной после Синьхайской революции 1911 года.

За становлением независимости Третьего Мира возникло и движение за права на природные ископаемые. Как известно, в 1950-1960-е годы баррель нефти стоил 1$, а после арабо-израильской войны «Судного дня» (октябрь 1973 года) сразу стал стоить 5$. К 1980-м он уже стоил 16$  в 1981 – 35$. Только Саудовская Аравия стала получать вместо 3,5 млрд. долларов в 1973-м году 35,5 млрд. долларов в 1979 году. В 1972-1983 гг. страны ОПЕК получили 4 триллиона долларов (в ценах 2005 г.).

СССР и блок социализма благосклонно отнесся к созданию ОПЕК с явной целью создать зоны собственного влияния на владельцев ресурсов, подвязать их к «антиимпериалистической борьбе». На кону стояли Ближний и Средний Восток, Африка и Латинская Америка (Куба, Чили и Никарагуа). Вторая явная цель состояла в том, чтобы вызвать трудности на Западе. Вызвали! Это кажется слишком громким. Но в реальности  мировая политическая атмосфера полностью исключала новые колониальные насилия. В 1973 г. дефицит нефти и нефтепродуктов во многих европейских странах привел к нормированию (карточки!) и запретам на использование автомобилей частными лицами в определенное время (в Германии — по выходным) или с четными и нечетными номерами авто по дням. В  США люди стали ездить на работу и с нее вчетвером на одной машине. Были введены лимиты на отопление жилья вплоть до призывов снизить температуру воздуха в доме, началось возвращение к использованию угля, сокращено время работы школ, количество авиарейсов и приостановлено производство автомобилей (Франция). И это же вызвало огромные вложения развитых стран, особенно в США, в энергосбережение. И пользу принесло. Отсюда, в частности, новые удобные окна, которые любят ставить в России.

В истории и напоминание плачущим сотрудникам КГБ, ФСБ и большевикам по поводу происков Запада,  разрушающих СССР! ОНИ выдержали удар сырьем по экономике, СССР – нет!

Здесь, пожалуй, место кратко сказать о причинах гибели «отдельно взятого лагеря», чтобы не отвлекаться больше от нашей банковской канвы. Впрочем, банковская тема как тема бюджетных долгов СССР перед Западом, имеет прямое отношение к дальнейшей теме «современного социального государства». 

В гибели СССР виноваты не США (хотя они с перерывами пытались это делать, с 1947 года и до конца), а большевики. Именно КПСС за 70 лет безраздельного господства своей утопии не смогла мотивировать людей к труду, построить современное достаточное для России сельское хозяйство – основу города, самостоятельно наладить выработку продукции для промышленности и нужд населения. Сама теория коммунизма не совместима не только с эффективной экономикой [Спенсер Г.; Мизес Л.-фон; Хайек Ф.]. Сейчас мы твердо знаем, что утопия централизованного управления несовместима с производственной психологией человека в части его творчества как важнейшей части трудового процесса. Централизация военной экономики предполагает системный план с уже поставленной целью, а план просто формально исключает творчество. И оно, как подвиг героев, прорывается инстинктивно лишь через преодоление утопической схемы (и в УК любой тотальности творчество оказывается «экономическим» преступлением). Кроме того, эксперименты показывают, что контроль и даже вознаграждение губят творчество, последнее возникает при комфорте и отсутствии заботы о быте. Но децентрализованная экономика не только допускает, но даже обязывает к творчеству всех субъектов рынка. Вместо одного «Хозяина» или двух орлов на Гербе России реальная экономика «мобилизует» миллионы участников, развивающих свое дело на благо общества. И это именуется мотивацией, которой до сих пор немного у россиян. И просто страшно подумать, как могла разрушить ВЕСЬ мир Утопия и ее носители-интернационалисты, не умея наладить хозяйство в своей огромной и богатой ресурсами и людьми стране, когда пытались установить мировое господство и «проложить светлый путь всему человечеству». Современная элита  России, народы России, все страны транзита Второго мира и Третий мир должны сделать очень серьезные выводы, чтобы не повторить ошибок, пройденных кровью и страданиями России.

И к нашей банковской теме непосредственно от опыта СССР. СССР и его мир был в Новейшей истории первым и самым «социальным» государством. Сам факт долгов властей СССР перед Западом означает жизнь социалистического общества не по средствам. Это и кредитный крах социалистической системы. Советский Союз выступил как условный банк природных, производственных и социальных ресурсов в глазах мирового товарного сообщества, торгующего с ним и кредитующего его. Банк лопнул! О незрелости локального коммунизма и его гибели при «расширении общения» сказал Маркс в «Немецкой идеологии» – «всякое расширение общения устранило бы местный коммунизм» [Маркс К., Энгельс Ф., т.3., с. 34]. И о такой опасности (объема льгот нашего социального государства и ресурсной зависимости его от внешних кредиторов) нашу элиту еще раз предупредил Е. Т. Гайдар [Гайдар Е. Т., 2006а, с. 430-438].

Вернемся к теме. Напомним, что сырье стоит столько, сколько вложено средств в разведку, добычу, переработку и транспортировку (плюс прибыль). Мир Второй (в его мощной силовой и моральной поддержке) и Мир Третий вызвали у Запада снижение поставок и потом кратное повышение расходов на энергию. Рост мировой цены на нефть повлек огромные реальные трудности для Запада, стал как явление и политическим испытанием, и номинальной проблемой ликвидности. США (ФРС), прежде всего, должны были осуществить интервенции дополнительных ликвидных средств (реальные и безналичные доллары), которые позволили покрыть огромные новые расходы на приобретение нефти. Кроме того, большими оказались и вложения государств, и частных предприятий в энергосбережение, что также стало важнейшей новой статьей (правда, окупаемых) расходов.

Существенно отметить, что именно в этот момент 1971 и 1973 года полностью аннулировано золотое обеспечение доллара. Это отмечает, но этому удивляется Сергей Колычев в статье «Энергетический кризис 1973-1974» на Форекс:

«Удивительно то, с какой календарной точностью совпали этапы окончательного разрушения «золотого стандарта» и мирового энергетического кризиса 1973 года. Давайте проследим эти этапы:

1. 1971 год. В этом году впервые достаточно серьезно повысились цены на нефть. Кроме того, для всех резидентов США был введен запрет на обмен долларов на золото

2. 1973 год. В этом году произошел окончательный и самый мощный взрыв цен на нефть, а ФРС окончательно запретили обмен по линии доллары-золото.»,  [Колычев С.].

А удивляться нечему – при сохранении золотого стандарта наращивать ликвидность – самоубийство: упадет курс валюты. И с золотым стандартом было покончено. Печатный станок спас Америку. Но за этим последовали новые неожиданные результаты.

Поток нефтедолларов в Третий Мир позволил увеличить возможности стран-экспортеров. Но дополнительные валютные средства, потраченные Западом на нефть, не оказались вложенными на Востоке и Юге. Социального прогресса в духе идей промышленного, культурного и социального развития у нефтяных стран с низким образованием и хозяйственной культурой так и не возникло. А роста индустриализации и рабочего класса в Третьем Мире ожидали именно в лагере «стран социализма» Кстати падение уровня развития развивающихся стран при большом объеме продажи сырья отметил как феномен Е. Т. Гайдар [Гайдар Е. Т., 2006б].

Результаты оказались иными. Но здесь мы скажем только о тех, которые имеют отношения к нашей теме. Одно из следствий холодной войны и овладения Третьим Миром своими ресурсами внесло свой вклад в изменение структуры целей банковских систем Запада.

Оказалось, что финансовый «подарок» и «социальная справедливость» нового распределения финансовых средств в пользу стран Востока, Латинской Америки и Африки, ударил бумерангом по Первому Миру, но не в 1973-74 году, а много позже. Нефтяной инфлятор поразил Запад не в тот момент, когда были подняты цены – тот удар только закалил Запад. Реальный удар оказался миной замедленного действия и сработал сначала через десять и через тридцать лет. Его не предвидел ни Запад, ни Юг, ни Восток.

Огромные новые финансовые средства из США уже с 1970-х годов потянулись на Ближний Восток, а оттуда волею сиятельных или высокопоставленных владельцев снова отправились в американские и европейские банки. Зачем? За процентами на вклад, которые всегда предлагали западные банки, завлекая вкладчиков.

Вот как это комментирует С. Колычев:

«…Конечно, появилось очень много свободных нефтедолларов, но они не могли быть вложены ни в экономику стран-экспортеров нефти, ни в банки (СЧ – Востока). Кстати, банки согласно Корана не могли быть созданы. Правоверные попросту не имели права создавать кредитные учреждения. И куда при таких условиях было сливаться миллиардам нефтедолларов, как не в ТНБ (СЧ – транснациональные банки)? … Взять хотя бы Кувейт и Саудовскую Аравию с их незначительным населением. Но даже они после энергетического кризиса 1973 стали получать более 40 млрд. долл. ежегодно…

…возник замкнутый круг… Выходило, что все нефтедоллары возвращались обратно на Запад через вклады, которые делали страны ОПЕК на рынке Европы.» [Колычев С.].

Результатом стало, как представляется, существенное расширение кредитных средств на Западе и поиск новых рынков кредитования для них. Вероятно, эти средства просто были излишней для Запада ликвидностью. Они Западу были не нужны. Или, иначе, общий объем заемных средств в западной банковской системе с учетом новых вливаний стал таким большим, что разместить кредиты в производственной сфере и сфере производственных рыночных услуг для банков оказалось не под силу.  

Еще раз, как это представлено на Форекс

«С середины 70-х годов наиболее доступными и востребованными стали кредиты, которые выдавались транснациональными банками (ТНБ). К слову, ставка по кредитам, выдаваемых этими банками, была отрицательной (СЧ – возвращать кредиторы просят меньше, чем выдавали), что только подогревало интерес к ним со стороны большинства стран. …

Возможно, будет удивительно, почему в то время существовали такие выгодные условия кредитования. Но здесь все просто. Дело в том, что на международном рынке ссудного капитала был переизбыток кредитных ресурсов.», [Колычев С.].

Отказаться от огромных новых вливаний никто из банков и не посмел бы. С другой стороны наличность, не вложенная в кредит, портит статистику банка, его характеристики – вот отсюда отрицательный процент – избавиться от излишков. Мера не лучшая и на короткий срок. И вот тогда-то в тяжелый момент банковская система Запада нашла выход в развитии и в объёмном расширении потребительского кредита. Именно тогда идеология потребительства стала не идеологемой холодной войны и маркетинга в производстве товаров, а прямым интересом собственно банковской элиты, которая, как можно предполагать, имеет прямые (и веские) причины к тому, чтобы общество выбрало за основу «жизнь в кредит».

К месту и пользе читателя сказать о том, что арабские страны и «лагерь социализма» добились справедливости. То же на Западе назвали «шантажом». Однако позже аналитики обратили внимание на состояние ведущих нефтяных гигантов – «семи сестер».  Выяснилось, что они по полной программе использовали оптимизм ОПЕК в пользу собственной выгоды и сделали все, чтобы усилить на Западе панику, поднять цены и получить сверхприбыли. Оказывается, нефтяной кризис начался при полных нефтехранилищах, и «сестры» раздули панику, при которой 

«... все нехватки были лишь плодами удачно спланированной акции, в результате которой и поползли слухи о якобы реальной нехватке энергоресурсов. Цены в результате таких слухов росли, а монополии получали сверхприбыли… прибыли за 1973 год в нефтяной промышленности, несмотря на энергетический кризис,  значительно возросли. А именно на 60%. Странная ситуация, не правда ли, когда на дворе кризис? …Немного раньше основные профиты «семь сестер» получали по несколько иной схеме. Они обогащались за счет добычи и продажи «черного золота». То есть, схема была простая: эксплуатация стран-участниц ОПЕК. А к концу энергетического кризиса все получилось совсем наоборот. Теперь страны-участницы ОПЕК получали баснословные прибыли от продажи нефти. И вот представьте, что при такой ситуации наблюдается рост нефтяной промышленности на целых 60%. …И теперь уже точно известно, что во время энергетического кризиса 1973 года нефтяные хранилища были на самом деле заполнены под завязку. А деятельность всех монополий была очень грамотно диверсифицирована.» [Колычев С.].

Кто виноват? Виноват картельный сговор семиглавого монстра, который славно дополнил монопольный сговор продавцов сырья. И это не именуется рынком, а лишь является претензией на него. Здесь и явная недоработка борцов с монополиями – война отвлекла. Впрочем, дополнительные доходы обеих сторон созданы ровно из тех ассигнаций, которые уже напечатаны правительством США. Как видим, кисельная река из Казначейства США стала вливаться в молочные берега нефтяных корпораций, продавцов и потом банков циклически с Запада на Восток и обратно. Итак, картельный сговор ряда конкурирующих посредничающих и перерабатывающих гигантов.

И еще одно отклонение от темы. Аноним ФОРЕКСа, вспоминая предыдущую политику семи сестер, делает неожиданные признания по поводу политик «сестер» до кризиса 1970-х годов. И они стоят большого внимания:

«Так уж исторически сложилось, что в американской экономике никогда особо не считали размеры потребляемого топлива, а всегда транжирили его. Все дело в том, что эта энергия была слишком дешевой, чтобы экономить ее. Сказывалась монополия нефтяного картеля (СЧ – здесь мы видим явное противоречие – монополии обычно повышают, а не понижают цены). Если посмотреть на цифры, то с 1958 по 1970 год цена на нефть в процентном соотношении выросла всего на 5% в текущих ценах (СЧ - и стоила до 3$ за баррель). Но, в то же время, все остальные издержки увеличивались достаточно быстро. В такой ситуации у всех промышленников была отличная возможность заменить дорогостоящий труд дешевой энергией.» [Колычев С.].

Стоп! Что же это за политика низкой стоимости энергии у импортирующих энергию компаний-посредников, которые, мы знаем по опыту, стараются нажиться? В отличие от традиций «наши сестры», оказываются, «думают» о снижении издержек оплаты дорогого (из-за профсоюзов) труда промышленных рабочих (в США) с помощью механизации такого труда посредством дешевой энергии. Это что за альтруизм поставщиков энергии к промышленному бизнесу в США? Как такое может быть?

А такое может иметь место только тогда, когда крупнейшие корпорации США (и Западного мира), во-первых, работают вместе и согласованно, и второе, когда такие корпорации (вертикального типа) являются владельцами, как самих нефтяных сестер, так и энергоемких, автомобильных и прочих промышленных предприятий. Тогда нефть является лишь частью вертикального цикла, где снижая цены на сырье можно потом сэкономить на дорогой рабочей силе в машиностроении и тем снизить общие издержки. Но такая интеграция да еще в соединении по картельной горизонтали сродни государственному (одной нации) монополизму всего класса промышленников (или его ведущей части – координированной элиты).

И возникает шальная мысль – не является ли система американского хозяйства согласованным в каком-то отношении по-крупному монополизированным конгломератом банков (членов ФРС), сырьевых и энергетических поставщиков совместно с собственно ведущими промышленными гигантами? Не олигополия ли? На исторически более раннем шаге у семи сестриц российский аналитик Форекс Сергей Колычев, возможно, сам не до конца подходя к этой идее, отражает (или обнаруживает) еще более подозрительную внешнеполитическую целостность экономики, чем при разовом системном поведении мирового энергетического картеля во время нефтяного кризиса. Но оставим их и пойдем дальше.

Итак, западные банки с 1970-х годов направляют свои новые финансовые средства на потребительские кредиты.

Но для кредитования в это же время и по той же кризисной причине появляется еще группа заемщиков. Эти заемщики – политически структуры всех остальных западных государств, которые, не имея энергетических ресурсов, спасают население ценой дефицита своих бюджетов. И нефтяные деньги ведущих банков получают еще одно применение – гашение дефицитов через закупку банками государственных процентных облигаций. И это лишь первый шаг. Феномен бюджетных дефицитов, гасимых банками, начинает взаимодействовать с третьим важнейшим фактором XX-го века – идеологическим. Теперь дефицит бюджета приобретает свое новое дыхание через социальную политику и поддержку потребления граждан, полезные для поддержания производства и политически надежного процветания.

 «Социальное государство» и банки

Двадцатый век – трагический век. Его начало сопровождалось требованиями прав многих классов и отдельных слоев (рабочих, землепашцев, суфражисток, сословий). Он включил в себя множество проблем, связанных с ресурсами и разными теориями производства и распределения ресурсов, прав и собственности, идеологиями допустимых средств достижения целей. Наиболее значимо эти противоречия отразились в идеологии противостояния коммунистической утопии Второго мира (1917-1991) Миру Первому. И это снова возвращает нас к функции банковского кредитования.

Мир тоталитарной утопии объявил гарантированными права жителей  на социальное равенство, уже достигнутое бесплатное образование и медицинское обеспечение, получение минимальной заработной платы, пенсионное обеспечение, право на жилье, равные права на труд и оплату труда для мужчин и женщин и т.п. И это вызвало большие затруднения в пропаганде преимуществ системы хозяйства, основанной на конкуренции (как она это считает на настоящий момент). Еще большее впечатление на население Запада произвели «гарантии» права на труд (то есть на предоставление рабочего места после образования), права на отдых (месяц или 14 дней) и гарантии права на жилище.

Это мы знаем, что право на жилище в СССР успешно совмещалось с казармами, пожизненными общежитиями, бараками, лагерями, «очередями» граждан на получение жилплощади, где «стояли» десятки лет, так и не получив жилья до 1991. Это мы знаем, что «право на труд» включал ограничение на перемену мест жительства и работы. Это мы знаем, что качество образования и лечения очень различалось для жителей страны. Но этого не знали слушатели и читатели в Мире Первом. И это не отменило общего ВНЕШНЕГО эффекта Мира Второго. Недостатки казались мало существенными для простых людей к Западу от железного занавеса, кто впервые слышал о  заявленных в СССР свободах и правах.

Идеологическое противостояние потребовало от Западного мира адекватных не только идеологических, но и материальных действий. Эти действия, по сути, оказались фактическим перераспределением общественных ресурсов в пользу малоимущих слоев населения для снижения социальной напряженности. Из самых сильных примеров социальная система Франции после студенческих и социальных волнений 1968 г.

Цель – дать близкие и похожие решения и социальные меры для обеспечения позитивного отношения основной массы населения к властной элите индустриальных стран.

Эти ответные решения, в конечном счете, привели к формированию общего режима заявленных и реализуемых в развитых странах Запада социальных льгот, которые в целом получили наименование «социального государства».

И вот теперь, вместе с представлением о том, что произошло с СССР, приходится обратиться к Западному сообществу, которое в прошлой борьбе с самой лютой опасностью постепенно превращалась в систему «социального обеспечения», пытающуюся повторить лучшие черты, но повторяющую  и некоторые слабые или просто вредные черты мира, с которым боролась (см. позже). Можно даже говорить о модной когда-то «теории «конвергенции». Но при том следует иметь в виду, что никакого слияния «с утопией» не произошло. И все же в связи с недостатком качественного психологического и социального анализа «оптимистической трагедии» СССР и «лагеря социализма» некоторые гуманные стороны Мира Второго Западная система по воле политиков усвоила. А в ряде стран такое усвоение прошло в  вульгарном и утопическом варианте, вредном для общества и сограждан в целом.

И потому современная банковская система ныне находится в сложнейшей и тесной связи с политической реальностью и историей прошедшего XX-го века. Как работает эта связь, какова роль каждого из трех звеньев (банков, общества и политиков), мы покажем в следующем разделе.

Выкуп банками бюджетных дефицитов

Бесплатное образование, медицинское, социальное и пенсионное обеспечение, дешевое муниципальное жилье во многих случаях, гарантированное обществом во времена конкурирующего «лагеря» и в рамках холодной войны получили довольно широкое развитие. И эти процессы стали вместе с новыми статьями развития фундаментальных исследований в науке важной и растущей частью бюджетных расходов ведущих стран мира.

США – военный щит всего Западного мира – нес дополнительную нагрузку при разработке, производстве и обеспечении вооружений, как и космических исследований. Естественно, такой нагрузке соответствовали чрезвычайные бюджетные дефициты. Вот график дефицитов бюджета США почти с момента независимости, рис.1. Все точки ниже нуля по горизонтали означают дефицит.

Рис. 1. Профицит (излишек) / дефицит бюджета США в процентном отношении к валовому внутреннему продукту США. Хорошо видно, что с середины 50-х годов бюджет США дефицитен – график ниже нулевой абсциссы.

Теория Кейнса о пользе государственных расходов для подгонки экономики породила традицию тратить бюджет. Повод для теории – социальная опасность кризиса и … коммунизма СССР в 1930-х годах.

«В результате использования в большинстве развитых стран в 50-е - 60-е годы кейнсианских рецептов регулирования экономики проблема хронического дефицита государственного бюджета к середине 70-х годов стала одной из основных макроэкономических проблем, что послужило одной из причин усиления инфляционных процессов.», [Матвеева Т. Ю., с. 428].

А в Западной Европе, после включения бывших стран «социализма» в Европейское экономическое сообщество с начала 1990-х, мотивация и требования населения стран Восточной Европы и даже балтийских стран из СССР оказали влияние на повышение социальной составляющей в работе ЕЭС.

В итоге, в ведущих развитых странах за небольшим исключением Канады, Австралии и ряда стран Северной Европы, бюджет в 1990-е и после 2000 года стал хронически  дефицитным.

«…В США, например, начиная с 1970 г., ни один бюджет федерального правительства не был сбалансирован. За последнюю четверть века только три раза был сбалансирован бюджет в Великобритании, а в Италии - ни разу.», [Государственный бюджет, с. 66].

Особенностью формирования бюджетов современных развитых государств стало то, что новые чрезмерные траты современного  государства сопровождаются большими социальными расходами и ведутся с ведома и под давлением населения. Такое давление поддерживают и даже, более того, провоцируют отдельные политические движения и политики, которые часто продвигают свои программы, прямо ориентируясь на обещания и без серьезного расчета и оснований предлагаемых льгот.

Явление это во многом повторяет логику социалистической политики в СССР и стран-сателлитов, где к праздникам и другим событиям демонстрация различных «улучшений» и «социальных успехов» стала установившейся традицией.

А далее на Западе растущие долги государств оформляются в ценные бумаги, облигации, по которым государство обязывается выплачивать проценты, и которые размещаются далее на банковском рынке. Аналогичная ситуация возникла с размещением ГКО – государственных кредитных обязательств РФ времен Ельцина с известным дефолтом РФ в связи с нарастающим валом обязательств по выплатам процентов в 1998 г.

Значительная часть коммерческих банков на Западе, как и страны Второго и Третьего Мира с удовольствием покупали в прошлом государственные долговые обязательства Мира Первого, как гарантирующие процентный доход.

Не исключено, что в большинстве случаев коммерческие банки Мира Первого в неявной форме могли принуждаться к покупке бумаг такого рода.

Итак, многие общества, инициируемые собственными политиками, принимают и считают дозволенным брать кредит у собственных коммерческих банков для покрытия таких долгов.

Чем заканчивается такое представление? Народ, развращенный политиками и пропагандой демагогов, вынужденным образом начинает жить не по средствам!

Еще раз! ОБЩЕСТВО ЖИВЕТ НЕ ПО СРЕДСТВАМ. Оно считает это НОРМАЛЬНЫМ!

Возникает простой вопрос: за чей же счет можно жить не по средствам по схеме работы коммерческих банков? И ответ тоже прост, как слеза младенца:

ОБЩЕСТВО ЖИВЕТ ЗА СЧЕТ ОПЕРАЦИОННЫХ СРЕДСТВ СВОИХ ЖЕ ПРЕДПРИЯТИЙ И СРЕДСТВ, В ПРОШЛОМ ЗАРАБОТАННЫХ ГРАЖДАНАМИ, РАЗМЕЩЕННЫХ НА БАНКОВСКИХ СЧЕТАХ.

Итак, социальное и льготное потребление общества (частично) оформляется политиками в виде займа в банки и замыкается через банк на лучшую работающую часть общества.

Это означает, что «справедливая» социальная политика, если она избыточна, ведется за счет самой работающей и экономной части общества.

Использование ресурсов государством и банками. Где рынок и где его нет?

Теперь сравним политику банков, выделяющих кредиты ресурсами своих вкладчиков, с политикой государства, имеющего социальные цели построить бюджет расходов из средств налогоплательщиков.

В этом контексте вернемся к банковской деятельности с ее функционально двойственным отношением к финансовой собственности. Мы уже отметили «некоторый» монополизм банков. Однако банк продает финансовые ресурсы на рынке ресурсов. Вопрос – является ли  совмещение в банке двух отдельно рыночных функций общей рыночной функцией или нет?

Первый ответ аналитика такой! Банк, ведущий тысячи или миллионы счетов и операций через кредиты как ОДИН хозяин, оказывается монопольным распорядителем общественных производственных и потребительских средств. Он монополист. И это уже не вполне рынок.

Как же? –  возразит нам  догматик от рынка. – Денежные ресурсы есть товар, он имеет цену! Цена рыночная (раз она формируется всем миром и обществом). И торговля оказывается обычной торговлей.

Наше объяснение таково. Да – торговля рыночная, но она рыночная, если торгует не монополист объединенных ресурсов, а сам частник – владелец отдельного (необъединенного) ресурса – сдает свой ресурс в аренду (кредит). Действительно, если бы продавал ресурс сам подлинный владелец, то всё было бы совершенно нормально и рыночно! Продал свое сам, рисковал сам, риски несешь сам и ПОСЛЕДСТВИЯ исключительно ТВОЕГО МАСШТАБА. Ошибка кредита переносится на одного частного владельца.

Если же торгует монополист объединенными средствами многих тысяч или миллионов владельцев, то его совокупная ошибка раздачи или дистрибуции этого общего ресурса губит сразу миллионы пользователей. Так же и при закономерной гибели империи – страдают одновременно миллионы жителей. И при дефолте государства случается то же и т.д.

Потому и с государством  (налоги и бюджет), и с банком речь идет об одном и том же – о будущих вложениях накопленных ресурсов, о направлении вложений.

Ошибки государства в этой части известны: амбициозные чиновники государства, собрав в кулак ресурсы общества, тратят их, мягко говоря, неверно. Несистемность использования средств имеет причиной в среднем по множеству участников – высокую безопасность участников (то есть удовлетворение безопасности III – уважение) и неминуемо следующую за ней безответственность (то есть демотивацию, социальную леность). Суть государственных вложений или расходов вытекает из амбиций на фоне социальных обещаний и попыток их выполнения. В СССР – это были обещания нерыночного, но системного и бесконфликтного роста экономики и удовлетворения потребностей населения. В других государственных системах – это социальные обещания (или внешнеполитические амбиции) в пренебрежении к развитию инфраструктуры или развитие ВПК (как относительно нерыночной системы) и продолжения бесконфликтного развития части общества.

У западных социальных государств ситуация сложнее – здесь всегда существует кризис идей в оценке перспектив развития общества. Можно сказать, что западный мир как первопроходец, встречается с новыми вызовами, которые еще предстоит понять и разрешить.

А банк в такой системе?

Банк раздает лишнее (чужое) ради своей прибыли. Но, как и государство, банк есть источник обещаний своим вкладчикам процента на их вклады. Как и социальное государство – дать льготы и преференции, банк должен дать гарантированный процент вкладчику. Короче, банк тоже оказывается  заложником обещаний. А обещания влекут цель хотя бы изобразить рост капитала любым способом, имитировать успехи и достижения.

А «любой способ»  означает в смысле банка – раздать как можно больше средств вкладчиков и найти новых заёмщиков. При большом потоке новых вкладов (например, от новых нефтедолларов с Ближнего Востока и газовых денег от России), когда средств слишком много, возникает конкуренция от других кредитных учреждений. Предложение кредитов опережает спрос.

Требования к качеству заемщиков НЕИЗБЕЖНО ПАДАЮТ. Найти заемщиков важнее! И забота о возврате уже не так важна, ведь банку скоро будет не ясно, чем платить проценты по обычным вкладам, чем покрывать свои издержки, ныне осуществляемые только за счет прибыли от процентов на кредит.

И тогда возникает тот же феномен, что и в случае государства: общественные средства тратятся на будущее, но теперь их растрата происходит с нарушением смысла. Несистемно и безвозвратно. И мы раскрываем этот тезис далее.

В банках поджимают вкладчики, требуя скорых операций и проценты. Поджимают акционеры банка, ожидающие проценты по привилегированным акциям. Опасны банки-конкуренты, публикующие свои более «крутые» балансовые отчеты. Оказывает давление  государственный банк, поднимающий учетную ставку (возвращаемые кредиты должны уйти в резерв), или опускающий ставку (снова появляются свободные средства и им нужно найти место у заёмщиков). Далее не хватает средств, поступающих по возврату кредитов и процентов на них, чтобы тратить их на проценты по лежащим срочным вкладам. И тогда  банк берет недостачу с расчетных и со счетов до востребования. Не достает и своим работникам и службам. Так возникает внутренняя известная в России ситуация «финансовой пирамиды». И остается лишь время до первого срыва внешних операций. А с минуты первого срыва еще есть лишь одни сутки до выхода сообщений в СМИ о трудностях банка имя-рек, то есть до начала ПАНИКИ.

То же примерно происходит и в социальном государстве. Ныне такое государство работает в связке с банками. И это ново. Ниже приведена новая схема.

В социальном или в тоталитарном государстве поджимают избиратели. Граждане, воспитанные в социальных системах, как птенцы, требуют прокорма – учебы, потом работы и потом продовольствия на выплаченные им деньги. И это всегда, даже, если специализированной работы в момент кризиса становится мало. Мы уже знаем, что такое состояние именуется – инфантилизмом. Население (и телевизор в том большой помощник) уже не знает, чем заняться, но совершенно уверено, что за него обязано думать и отвечать государство. Ресурсы тают, а госдолг растет. Он покрывается банками. Рано или поздно совокупный ресурс иссякает. И это источник взрыва. И далее требуется экономить.

Или Государственный Банк печатает деньги (для банков). И это вызывает инфляцию. И все равно требуется экономить потому, что экономика в инфляции почти останавливается. Остается время (и оно чисто случайно) до любого срыва, до бунта «бессмысленного и беспощадного». Отличие у государства от банковской ситуации во времени и в терпении граждан, в медленности накопления трудностей. При гибели всего общества (до появления насилия) паника не возникает по причине отсутствия конкуренции за сохранение частного ресурса (вклада).

И потому ныне политик получает информацию: бунт может остаться «беспощадным», но он вовсе не «бессмысленный». Он предопределен политикой, отношениями государства с банками. Он определен затем отношениями банка с вкладчиками (что есть предмет этой статьи), то есть опять-таки с народом. А теперь и обществу дается информация о его, обществе, ответственности за отношение политиков и самого общества к дефициту государственного бюджета. Теперь катастрофу образует магический треугольник: «общество – политики – банк», и каждая из сторон несет свою долю ответственности свою долю аморального и безнравственного, определенно нарушая те принципы, которые положены в основу рыночных отношений.

Современные банки и их повестка дня. Текущий выбор – слабые кредиты

А в банках новейшего времени лежат вклады. И банкам требуется срочно обеспечить процент на вклады, а еще важнее, вовремя вернуть одолженные средства вкладчиков.

На повестке дня три варианта:

– брать новые вклады и выдавать плохие кредиты, когда надежных заемщиков больше нет, а рынок кредитных средств перенасыщен;

– второе, брать новые вклады и покрывать этими поступлениями процентные платежи по прежним вкладам и

– третье, прекратить приём сберегательных вкладов вообще, вклады до востребования перевести в режим оплаты услуг.

На чем остановят свой выбор банкиры?

Верно, они выбирают первый вариант, а не третий. И это чистая психология – имитировать благополучие с наименьшим риском, с надеждой успеть «отыграться». Банки, как и политики в государствах всех типов, сохраняя свое лицо, идут по пути имитации прежней ситуации.

Второй вариант возникает как предельное продолжение первого, когда возвраты выданных кредитов просто не способны покрыть потребности процентных отчислений старых вкладов на счетах. Это внутреннее МММ, так известное в России.

Демотивация общества, политиков и банков к XXI веку

Итак, появилась новая экономическая практика. А за ней вступает в силу социальная психология.

Менталитет населения от потребительства, от дешевых потребительских кредитов (живи в кредит), от социального государственного обеспечения вплоть до долгов государства уже деформирован.

В соответствии с установками молодежь требует, чтобы государство обеспечило рабочие места согласно полученному (бесплатному) образованию. Это и есть право на труд – «вы должны меня научить, лечить, придумать и дать мне работу и зарплату, которая будет достойна меня». Но всё, что имеет государство, сделано обычными людьми и появляется у него в форме налоговых отчислений от труда. И иных источников нет, и жить можно только по средствам. Итак, складывается НОВЫЙ менталитет у народа. Черепаха ползет за морковкой на палочке, которую держит администратор, сидящий на черепахе.

Менталитет политиков заключается в том, чтобы «ладить с народом». Для этого ему следует говорить то, что народ не раздражает. А лучшим является что-нибудь ему обещать. Любой негатив следует списывать на предшественников. Об этом и о причинах мы уже сказали. И здесь, конечно, дело не в политиках, а в общем уровне культуры общества, народа в развитом обществе в системе Запада. Но в целом уровень культуры формируется и политиками, и системой образования, недостаточного в областях ценностей, экономической и политической культуры.

Менталитет работников банковской сферы деформируется последним. Как будет вести себя система коммерческих банков в родной стране, задолжавшей своими государственными расходами банкам? «Патриотически» выкупив государственные долги (но за процент и чужими деньгами – вкладчиков), банковский служащий начинает ощущать себя «спасителем нации». И мыслить все банковское сообщество в нашей ситуации будет следующим образом.

Если нас, банковское сообщество, вынуждают (кто? – политики и общество!) кредитовать общество и бюджет по их долгам, то мы рискуем вместе с обществом. Так, спасай нас, социальное государство, раз, ты такое социальное! Ты нас обязываешь быть патриотичным, будь и само патриотичным. Я тебя кредитовал! Если теперь мне грозит банкротство, то погибнет весь бизнес на моих счетах и наша экономика. Теперь пришло твое, государство,  время спасать банки!

Что означает такой менталитет вкратце? Снижается ответственность, то есть появляется безопасность банкиров при вступлении в договор с политическими группами.

И далее возникает следствие. Государство теперь само «кредитует» банк в случае банковского кризиса. Оно на такой случай имеет свой Государственный банк, выделяя безналичный кредит и печатая под него новую наличность. Спасение банков есть символическое рождение финансовых средств и их реальное распределение от имени «потратившегося народа» на нужды банков и экономики. «Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку». Услуги доброго отношения в виде обмена бумажками или цифрами на счетах.

И такой «светлый» путь оказывается путем к картельному сговору банков и государства. Совсем нерыночный, политический альянс всегда чреват формированием взаимозависимости («рука руку моет») банков и властей. Лишь вопрос времени   превращения опасной связи в преступный сговор расхищения банками (вместе с политиками) налогов. Но и не только! Теперь можно совместно господствовать над частными капиталами ВСЕХ предприятий и отдельных вкладчиков под прикрытием уже подконтрольных СМИ. И это не прогноз Апокалипсиса, а вполне исполнимая и, вероятно, уже апробированная техническая тенденция, опирающаяся исключительно на низкую культуру и образование бизнеса и общества в целом.

Итак, современный Западный мир меняется или уже изменился ментально – почти на всех уровнях: политическом, народном и банковском. Кольцо замкнулось: банки берут средства у вкладчиков – у населения и у производства (и последним деваться некуда – операции следует вести через банк); население берет у политиков; политики, перетратив бюджет, берут недостаток у банков; банки берут у всех, кто реально производит ресурсы или организует производство ресурсов (материальных, человеческих, информационных). Далее политики вынуждены спасать банки. В этом относительно новом финансовом или ресурсном кольце взаимных растрат уже никто не отвечает ни за что. И, кажется, все повязаны… И потому кризис назрел!

Кто способен разорвать порочное кольцо?

Есть ли в обществе кто-то еще, кто озабочен данным положением и может быть готов и способен его преодолеть? Мы видим всего две социальные силы:

– бизнес, прежде всего, средний и мелкий бизнес; дело в том, что крупный бизнес – местные монополии тоже связаны с государством и находятся на государственном социальном попечении;

– средний самодеятельный класс, прежде всего, класс, который ведет свое дело (обычно по контрактам) и имеет собственные накопления, счет и операции в банке; к нему относится и НЕ интегрированная в государственные структуры образования, наука и работники услуг.

Это последние (или первые и ведущие) социальные группы, в которых каждый субъект рынка самостоятельно и полно (не фрагментарно как нанятый организацией или государством исполнитель) производит ресурсы (и услуги – человеческие ресурсы) как целое и потому способен видеть (или УВИДЕТЬ) взаимную связь отдельных частей в существующей социальной системе и заинтересован в продолжении этих важнейших для человечества функций. Это в целом самые активные и полезные для общества люди и социальные роли – наиболее яркие среди таких творцов обществу давно известны, например (известны для россиян): Генри Форд (технология производства автомобилей), Святослав Федоров (технология в офтальмологии), Билл Гейтс (технология обработки информации) и многие другие.

Текущий кризис и как с ним бороться

Какие рецепты на слуху и на виду в современном обществе?

Печатать деньги! Раздавать дешевые кредиты! Поддерживать всех, кому это необходимо? Или только вести «смягчение»?

Лучший способ – разрушить обмен и рынок состоит в том, чтобы отучить потребителя не уважать знаки ликвидности. Советский покупатель знал такое состояние. Важно было не заработать (деньги – они обычно были – от получки до получки, так же и безнал на счетах), важно было «достать дефицит», «занять очередь», «иметь знакомство с продавцом».

Знаки материальной ценности – это деньги. Следует ли их уважать? Или «деньги – это грязно?» А ведь было время, когда деньги были чем-то грязным для большевиков – почти антиценностью. Если бы небрежность и неуважение мы проявили в отношении к знакам власти и к её носителям, уверен, это вызывало бы очень большое возмущение (в реальности страх и агрессию) самих носителей. И меры, которые в таких случаях принимаются, очень жесткие! И, кстати, никто не думал, почему прошлая власть (а по традиции и текущая) запрещает вешать над частным домом или на его стене государственный флаг. Не от страха ли, что не уважат? А бумажка со знаком, или даже сумма на счетах банка, появляющаяся в любой момент из кармана государственных фокусников (вспомним избыток безнала на счетах государственных предприятий СССР), страха от неуважения «не мает». Зато страх появляется у ее получателя – страх инфляции.

Кто боится инфляции? Если мы боимся инфляции (и это всего лишь игра слов), то мы не боимся ее (купюру) потратить или даже потерять. Скорее, мы боимся ее взять в руки, отдав реальную за нее реальную материальную ценность, мы торопимся от купюры снова избавиться. А предмет, становящийся важнее денег, вызывает новый тип обмена – «бартер», то есть натуральный обмен как подлинный финал товарного производства и производства вообще. И читатель среднего возраста с ним знаком. Приближение такого финала в СССР десятилетиями шло на уровне Госплана (в том здании, где сейчас Государственная Дума). Имя тому процессу «фондирование» – ежегодное натуральное планирование материальных ресурсов в СССР. Каких? Всех, кроме веников, метел и рабочих рукавиц. А финал (на бытовом уровне) – как предчувствие население ощутило через продовольственные «заказы» на предприятиях, где-то с начала 1980-х годов, и в «высшей мере» формы продовольственных карточек, выдаваемых через ЖЭК в 1990 году.

И еще раз – уважать следует деньги не сами по себе, а свой труд на благо общества и право справедливого обмена результатов на труд других людей. И в этом деньги лишь знаки своего уже выполненного труда. И политическая элита должна это понять, принять и этому принципу следовать.

Второй способ. Установить жесткий контроль над банками! Это попытка как-то ограничить отрицательное общественное влияние института, который, как казалось обществу, исполняет важные функции изыскания кредитных ресурсов для развития.

Контроль есть признание того, что банки перестали удовлетворять рыночному механизму, что они опасны в новом финансовом состоянии общества. Это, наконец, и признание того, что общество и экономисты не понимают вполне, что они делают. Административный контроль над рыночным институтом есть верный признак нарушения этим институтом функции рынка. Уже недалеко и до Госплана. А кто-нибудь слышал о цеховых ограничениях? Не работать больше, закрывать мастерскую в строгое время, не использовать новые инструменты – так боролись с перепроизводством первые люди рынка – ремесленники, когда этого рынка было мало. И цену фиксировали на товар. Так вот жесткий контроль над банками – это отчасти тот самый плохой рынок или его недостаток.

Есть и третий вариант. Обществу не жить в долг! Но это означает урезать все лишнее: военные расходы и социальное потребление, выданные льготы. Это означает не брать кредиты (на потребление). Это означает брать кредиты на инновации только из тех ресурсов, которые сознательно накоплены и выделены для инноваций. Но вернемся к необходимому результату – сберегать может только общество, которое ощущает себя снова бедным (и недостаточно умным) или ощущает себя умным и потому аккуратным, бережливым и совестным. И от этих уровней возникают новые решения и традиции.

Эти решения должны стать и быть сберегательными: 1) беречь ресурсы - реальные и символические; 2) не трогать чужого даже в безличной и символической форме; 3) и не обещать политикам больше чем можно, и народу проверять политические обещания, не верить на слово.

Вера здесь всегда требует ответственности решения – политический выбор –  как выбор пассажирами водителя из кандидатов «порулить»  автобусом в их поездке на горной дороге с виражами. Кроме практики политических обещаний следует исключать не только неподкрепленные (ложь или ошибки есть основание для политической дисквалификации) проекты, но и их носителей. И общество, привыкшее ко лжи, абсолютно не готово третьему варианту.

Сама народная жизнь без наличия резервных фондов (национальных, региональных, резервных фондов предприятий и так вплоть до семьи и каждого взрослого человека) является технически ненадежной. Для того, чтобы исключить опасность долга ввиду исключительных ситуаций соответствующие резервы должны существовать на уровне всех бюджетов от семейных до государственного.

Кто «За»? Никого! Политики, банкиры и народ – против! Остается разобраться с оратором, говорящим то, что не вполне приятно слышать.

Да! В мире всегда были востребованы (и это оценка потомков задним числом) Сократы, Иисусы из Назарета, Столыпины и Жаны Жоресы, говорящие народу правду. Но, чем это кончается для «востребованных», всем слушающим правдолюбцев, как и их потомкам, известно. И «востребованным» тоже!

И всегда находятся популисты, люди, считающие себя образованными и, конечно, желающие «порулить», которых слушать приятно, и которым, хоть трава не расти! И за ними в каждой стране готовы пойти миллионы малообразованных людей, не имеющих по многим известным причинам нормального образования, и не способные связать две-три чужие фразы в единое целое, понять и оценить чужую мысль или, наоборот, определенно не увидеть в них никакой связи и логики и освистать оратора. И здесь роль телевидения и того образования, которое вам дают, если вы сами не возьмете, что считаете нужным.  А остальные миллионы идут стройными колоннами, куда им укажут, по призыву «На…!»

Да, рецепты разные. А что объединяет все вместе – эти три рецепта? Их объединяет отношение к ресурсам жизни и их зеркальному (символическому) отражению в виде бумажек с цифрами: расточительному с обманом, жесткому и по команде и норме или экономному с пониманием цели и совести, заботы о ближнем и о будущем.

Первый: ничего не беречь, но кто-то (главный или множество частных спонсоров типа Федеральной резервной системы) должен (жны) «разбрасывать с вертолета» (фраза Нобелевского лауреата по экономике Милтона Фридмана) ликвидность, включая и кредиты.

Второй: Все (или самые главные и в разных аспектах) сбережения контролировать сверху –  от Города Солнца и коммунистического хозяйства до учетной ставки коммерческих банков в профессиональном союзе банков в форме Федеральной резервной системы.

Третий: Все резервировать и беречь самим и через «добровольно и осознанно» формируемые общественные и частные фонды. Всякое новое развитие обеспечивается распределенными ресурсами на добровольной основе, а не в режиме «кота в мешке».

Все три варианта имеют недостатки и напоминают нечто от советов Крылова: « А вы, друзья, как ни садитесь, всё в музыканты не годитесь".

Но третий вариант имеет определенный частный выход в рамках текущих форм хозяйства. Предлагаемое ниже решение не замкнуто на большой перечень других проблем, которые на настоящий момент существуют и которые необходимо параллельно (системно и взаимосвязано) решать для устранения современного общего мирового кризиса хозяйства и культуры. 

4. Что делать? Реформа банковской системы

Текущий большой банковский кризис, как было сказано, это проблема распределения и использования совокупных общественных ресурсов у двух нянек – прямых собственников ресурсов – вкладчиков, и надстроенных и неявных собственников – банков. И это потому одновременно проблема не координированных, а разнонаправленных целей (текущего или альтернативно инновационного) использования одного и того же объекта – общественных ресурсов.

Цель реформы – институционально отделить операционную деятельность от кредита

Цель. Цели банковской реформы – четко отделить ресурсы и организации (институты) – операционные (производственные) и кредитные – для того, чтобы минимизировать риск пересечения и противостояния противоположных, как указано выше, банковских функций. Институциональное отделение банковских функций позволило бы практически исключить ущерб, наносимый производственным функциям бизнеса и текущему потреблению общества чрезмерным кредитованием. В обществе, где мотивация труда основана на распоряжении ресурсами в форме частной собственности, использование, а потому и кредитование (банками) ресурсов, находящихся в частной собственности, должно быть осознанным решением самого собственника.

Трудности. Как мы понимаем – жестко разделить в одном банковском учреждении производственные функции от кредитных – дело сомнительное. Риск кредитных операций обусловлен планируемым прогнозом и реальной неопределенностью любых будущих действий. Он всегда многократно превосходит сбои в текущем и налаженном производственном и расчетном процессе.

Опасность гибели кредитных учреждений потому является постоянным риском для владельцев денежных активов в оперативной разработке. И потому надежность реальных расчетных операций функционирующих производств по возможности не должна зависеть о сопутствующих кредитных обстоятельств или совмещаться с ними. И такие зависимости и совмещения требуется исключить. Суп отдельно – мухи отдельно! И это обычный принцип разделения текущего (а не прогнозируемого) труда и соответственного текущего разделения прав на ресурсы и впоследствии на результаты труда. Надежное продолжение разделения двух отдельных видов труда 1) текущего и 2) будущего, которые воплощены в 1) текущих приращениях ресурсов и 2) в только проектируемых приращениях ресурсов – требует потому и тщательного разделения соответствующих рисков нарушения этих процессов.

С другой стороны – за определенность и надежность текущего производства и его логистического обеспечения следует платить, как и за все прочие услуги. Хранение и ведение финансовых ресурсов и транзакции с ними должны явно и четко оплачиваться (одним образом). Аккумуляция и конвертация кредитов по срокам и выделение кредитов с анализом перспективности их возврата должны так же оплачиваться на совершенно иных основаниях и иным образом.

Предлагаемая здесь реформа должна заключаться в институциональном отделении и разделении целостной банковской системы каждой страны на три группы:

– сети институтов операционных услуг, т. е. получения, хранения, учета и выдачи  финансовых средств, проведения расчетов и валютного обмена, обеспечения производства и потребления;

– сети институтов оказания кредитных услуг, т. е. аккумуляции, конвертации по срокам, анализу кредитоспособности и возвратности кредитов, качества бизнес-планов и инновационных проектов, оказания кредитов и их учета, возврата кредитных средств и процентов по ним частным кредиторам и вкладчикам (или сети кредитных функций);

– сети институтов связи и транзакционной передачи финансов, возможно и взаимозачета-клиринга внутри себя, так и между двумя вышеназванными сетями (сетей банковской связи).

Каждая из трех сетей естественно включает множество субъектов рынка, конкурирующих между собой в своей сфере функций в соответствии с обычным антимонопольным законодательством.

Существенно указать, что совмещение владения любых двух агентов из указанных трех выше в любых формах контроля должно быть запрещено законом также в связи с антимонопольным законодательством.

Неполнота предлагаемой схемы. Возможно, некоторые вторичные формы банковского управления финансами и финансовых операций не найдут места в предлагаемой системе. О вторичных кредитных институтах и оборота ценных бумаг мы не говорим здесь вообще, оставляя их на усмотрение и обсуждение банковскому и экономическому сообществу.

Автор предлагает только основу, а хозяйственное сообщество само примет по многим аспектам и деталям данной темы необходимые решения.

И мы переходим к субъектам первой сети.

Операционные банки. Хранение средств и операции со счетами

Центрами хранения финансовых расчетных средств и проведения расчетов, зачетов и обменов должны стать операционные банки (ОБ).

Новые операционные банки (ОБ) осуществляют ограниченный перечень операций со средствами вкладчиков.

Общий принцип операций ОБ соответствует функциям хранения и логистических (транспортных) операций, выполняемых исполнителем услуг с финансовыми ценностями независимых клиентов-собственников, как с материальными ценностями, находящимися в чужой собственности.

Все услуги, предоставляемые ОБ (приема, учета, хранения, транзакций, обмена и кассовых услуг), оплачиваются клиентами по тарифам (возможно, по многим операциям за период и с предельным ограничением, а не за одну операцию). Размер тарифов связан с себестоимостью операций хранения и транзакций, а так же поддержания (и развития) безопасности и надежности операций с учетом рыночной в своей среде прибыли.

Бухгалтерский учет в ОБ. Средства, переданные на хранение и в услуги операций операционных банков, подлежат учету по классу хранения материальных ценностей собственности клиентов, а не финансовых пассивов банка.

Объемы хранения и операций не должны включаться в балансовые отчеты ОБ, а могут использоваться лишь интегрально в рекламных целях представления объема операционных услуг (количество клиентов, общая текущая сумма на счетах).

При реконструкции структуры и работы коммерческих банков должны резко упроститься бухгалтерские операции учета банковской деятельности для ОБ.

Финансовые транзакции, осуществляемые ОБ по платежным поручениям или платежным требованиям клиентов других ОБ, проводятся как логистические операции хранителя ценностей.

Примечание: В идеале операции должны идти автоматически на основе электронных  транзакций.

Запрет на кредитование. ОБ не имеют права распоряжаться финансовыми средствами вкладчиков или от своего лица как учреждения манипулировать какими-либо финансовыми средствами в роли кредита, заклада. Предоставление со стороны ОБ услуг овердрафта своим вкладчикам и даже собственными средствами ОБ запрещается.

Основание: в противном случае ОБ ввязывается в кредитную активность со своими клиентами и вкладчиками и получает возможность снимать с них проценты, то есть распоряжаться счетами клиентов и т.п. Кроме того, растет риск разорения операционного банка, если он потратил свои собственные средства или свою полученную прибыль на кредитование своих клиентов. Клиент всегда имеет возможность получить электронный кредит в кредитном банке в течение нескольких минут и перевести его на свой счет в ОБ.

Примечание. Один из вариантов проекта может предполагать следующее ограничение. ОБ вообще не должен иметь доступа (и информации) к счетам клиента, как и к ячейкам хранения, их содержанию, кроме ситуаций, определяемых законом. Речь идет об электронном хранении финансовых средств в автоматическом режиме, но с автоматическими (без решающей роли банка) ограничениями на транзакции. Такие ограничения имеет право видеть только сам владелец счета – финансовых средств.

Всё функционирование и развитие ОБ осуществляется на средства, извлекаемые из расчетной оплачиваемой деятельности клиентов путем оплаты ими своих операций. Взятие кредита ОБ извне или изнутри при недостаточности средств ОБ на развертывание или осуществление деятельности со стороны ОБ должно быть строго запрещено. В противном случае ОБ приобретает снова возможность или намерение (тайно) использовать хранимые ценности и финансовые средства клиентов. Банк ОБ в ситуации отсутствия средств на проведение операций должен объявлять себя банкротом (естественно сохраняя все суммы на счетах вкладчиков в неприкосновенности).

Использование кредитов клиентами операционных банков. Клиент имеет право получить и разместить на своем счете любую реальную сумму, полученную им в кредитном банке, см. ниже, или у частного лица в порядке кредита. Вероятно, частные лица могут кредитовать друг друга и в рамках одного операционного банка, но это не означает какой-либо кредитной функции банка – бухгалтерия вкладчиков (включая их взаимный кредит) ведется независимо от банка.

ОБ не имеет права заниматься какой-либо собственной другой торговой, производственной и операционной деятельностью. Прежде всего, ОБ не должен иметь прав кредитовать любыми и собственными средствами, то есть кредитовать самостоятельно или передавать помимо воли (поручений) своих клиентов какие-либо средства в любые операционные или кредитные банки, см. ниже. Операции по эксплуатации ОБ и по ведению им эксплуатационных расходов должны осуществляться в отдельном бухгалтерском учете предприятия ОБ. Функции приема, выдачи и операций финансовых и иных ценностей должны проводиться по схеме складского хозяйства для каждого вкладчика отдельно. При этом все корреспондентские операции типа лоро и ностро должны кредитоваться либо собственными средствами соответствующих ОБ-вкладчиков, либо средствами кредитных банков, устанавливаемых в корреспондентских счетах исключительно по поручению ОБ-вкладчиков и за их счет.

При ознакомлении с Федеральным законом от 27.06.2011 № 161-ФЗ "О национальной платежной системе" сразу видно, что за внешней аналогией электронных платежных систем с предлагаемым вариантом стоят те же самые кредитные учреждение со счетами и возможно субсчетами. Все средства граждан, работающих в электронной современной системе, оказываются на одном и том же счете конкретного банка, который в случае своей гибели унесет их с этого счета в финансовую Валгаллу.

Основание: мы можем в чем-то быть неточными в плане проекта функций ОБ и специалисты нас поправят с учетом соблюдения основной цели проекта: полно изъять любые кредитные функции ОБ в расчетных операциях для исключения риска появления кредитных манипуляций со стороны ОБ и последующего разорения ОБ при растрате средств вкладчиков. Мы считаем, что наличие малых и краткосрочных автоматических кредитов от ОБ-банка вкладчику возвращает риск двойных функций «на круги своя».

Примечание: В идеале все операции ОБ должны были бы идти (или отвергаться) автоматически, программным путем. А операции в ОБ должны проводиться путем формирования электронных поручений и требований со стороны самих владельцев счетов с учетом их электронных подписей у выставленных требований (банк, и требующая клиентская сторона) или выставленных поручений (банк и поручившая клиентская сторона). При этом ведущей (на время) проблемой автоматизации расчетов становится обеспечение безопасности учета и ведения электронных подписей.

Примечание: Проблема овердрафта и подобных операций в ОБ вполне может решаться на автоматической основе средствами самого вкладчика. Последний может установить договор с кредитным банком Х, см. ниже. А именно, при обнулении или угрозе обнуления счета вкладчика система операций в ОБ автоматически формирует поручение вкладчика (а не банка) к кредитному банку Х на получение краткосрочного кредита (овердрафт). То есть автоматическое краткосрочное кредитование в ОБ возможно только на личной ответственности самого вкладчика ОБ без всякой собственной кредитной активности ОБ.

Операционные банки. Стоимость тарифов и услуг

Государство имеет право, а, скорее всего, обязано проверять соответствие тарифов издержкам ОБ или устанавливать предельные тарифы, имея в виду опасность монополизации рыночных услуг и картельных сговоров операционных банков по стоимости услуг.

Естественно, ручная работа в настоящее время (ввод данных и передача их в банковскую систему) производится всегда на стороне отправителя и заказчика транзакции (по поручению или по требованию), начиная с вложения средств в ОБ. Если работа по оформлению транзакции передается в ОБ, то она дополнительно оплачивается клиентом (время, число набранных знаков в формировании операции и т.д.).

Абсолютно неприемлем часто используемый в современных банках принцип тарификации на процентной основе от суммы транзакции. Такой принцип должен быть запрещен законом о банках. Исключение составляют кассовые операции, но здесь стоимость определяется не стоимостью купюр, а их количеством (в номинале) и технологиями автоматической проверки подлинности. Размер суммы может влиять на стоимость транзакции только в смысле количества знаков, набираемых работником ОБ, если такая операция возлагается как услуга на банк, или от количества пересылаемых битов информации (длина текста как фактор объема трафика), и не более того.

Именно операционные банки должны подвергаться тщательному контролю издержек и текущих расходов банка, включая оплаты сотрудников банка со стороны антимонопольных органов государства. Высокие издержки банков (сверх реальных доходов от оплаты услуг) могут так же быть угрозой для счетов вкладчиков и народного хозяйства. Кроме того, банк не должен иметь возможности вообще получать какие-либо кредиты и дополнительные платы от вкладчиков помимо операций по разрешенным услугам и указанным в тарифах.

Стоит напомнить, что посредник (в данном случае по финансовой логистике) может оказаться погубителем всей отрасли хозяйства (а в случае финансов – всего народного хозяйства), если вымогает как локальный монополист сверхдоходы за свои услуги. Так в начале своего пути (1992-) переработчики сельскохозяйственного сырья в России, будучи монопольными покупателями местной продукции, вмиг разорили первичных производителей, а потом и сами погибли от недостатка сырья.

Операционные банки. Банкротство

Банкротство ОБ в отличие от традиционной процедуры банковского банкротства, прописанное в Федеральном законе от 26.10.2002 № 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" никаким образом не должно распространяться на содержание электронных счетов (при многократных и географически разнесённых текущих электронных копиях баз данных банка) и на ценности, хранимые в банковских ячейках ОБ. В случае банкротства ОБ под управлением комиссии по банкротству вся информация ОБ, как и хранимые в ячейках средства вкладчиков, сдаются и переводятся по требованию клиентов в указанные другие ОБ. Каждый вкладчик банка-банкрота в период банкротства выбирает для себя новый операционный банк в качестве поставщика расчетных услуг. Комиссия по банкротству и передает всё содержимое счетов данного клиента вместе с копиями истории ведения расчетных операций в новый ОБ как материальную ценность. Такая операция уже предусмотрена, например, в Федеральном законе от 06.04.2011 № 63-ФЗ «Об электронной подписи» с базой данных действующих сертификатов подписей.

Информация и активы никогда не погибают при финансовой несостоятельности ОБ, примерно так, как не погибают вещи авиапассажиров при банкротстве авиакомпаний или частных аэропортов.

Кредитные банки

Центрами аккумуляции свободных расчетных средств, формирования и выдачи кредитов и работы с кредиторами должны стать кредитные банки (КБ) на свои собственные свободные финансовые средства и на свободные заемные средства, ПРЕДНАЗНАЧЕННЫЕ ВКЛАДЧИКАМИ ДЛЯ КРЕДИТОВАНИЯ.

Новые кредитные банки (КБ) или центры (название отдается на откуп обществу) могут заниматься получением средств на цели кредитования по договорам с реальными владельцами средств (по кассе или из ОБ), выдачей кредитов с вложенных в КБ вкладчиками средств.

Операционная деятельность КБ состоит из: 1) получения от вкладчиков свободных финансовых средств (например, от ОБ или по кассе) на заданное время, установленное самими вкладчиками; 2) отправлений выдаваемых кредитов на счета ОБ заемщиков при выдаче кредита; 3) транзакций возврата кредитов или процентов по ним от заемщиков (из ОБ); 4) возврат вкладчикам заемных средств и процентов по ним из КБ в ОБ или по кассе).

Виды счетов. Все счета клиентов являются срочными или сберегательными, что явно указывает на цель вкладчика извлечь доход с помощью предоставления кредитному банку своих свободных для кредитования ресурсов.

Кредитный банк не имеет права предоставлять клиенту расчетные счета или счета до востребования и отсекает намерения несерьезных вкладчиков «сэкономить» на операционных расходах и одновременно иметь возможность в любой момент изъять вклад, то есть совмещать «бесплатность» функции хранения и свободу от ответственности за внесенное кредитное средство. Это увеличивает стабильность кредитных учреждений и тем самым повышает качество кредитных услуг, предоставляемых реальным кредиторам свободных средств с помощью посреднических услуг кредитных банков.

Кредитный банк имеет право отказать в приеме свободных заемных средств у владельца. Кредитный банк имеет право вернуть вкладчику взятый кредит от владельца свободных средств ранее срока кредита с уплатой оговоренных в договоре штрафов за нарушение договора кредита.

Кредитный банк не имеет права принимать заемные средства от других кредитных банков.

Основные кредитные операции КБ могут ограничиваться Государственным Банком страны традиционными средствами  –  ведением резерва КБ.

Примечание: Таким способом резко сокращается опасность роста ликвидности за счет многократного кредитования. И, тем не менее, опасность сохраняется. Так частное или юридическое лицо может взять кредит из КБ в ОБ и снова положить эту сумму в другой КБ. Но в случае кризиса кредитных банков погибнуть может лишь такой участник ОБ в отдельности, не подвергая гибели всех остальных вкладчиков и саму систему ОБ.

Все услуги КБ оплачиваются по тарифам или на основе процентных отчислений от проведенных кредитных операций в соответствии с уставом и правилам КБ.

Банкротство КБ. При банкротстве КБ вместе с ним могут погибать кредитные средства его вкладчиков. Но масштаб таких потрясений для общества и хозяйства будет многократно ниже. Процедуры претензий вкладчиков и порядок ликвидации имущества КБ прописаны в законодательстве каждой страны и хорошо известны.

Системы обеспечения транзакций и связи

Институты взаимного обмена между ОБ и КБ – это корреспондентские расчетные центры (КРЦ) или корреспондентские филиалы Государственных банков соответствующих стран (групп стран). Это также глобальные расчетные центры мирового уровня (ГКРЦ). Они находятся под контролем государства. Они, включая и государства в качестве гарантов и контролеров, не имеют прав распоряжаться использованием проходящих через них финансовых средств.

Государство имеет право проверять соответствие тарифов издержкам КРЦ или устанавливать предельные тарифы, имея в виду возможность монополизации рыночных услуг и картельных сговоров КРЦ по стоимости услуг.

Такие институты должны иметь мощное дублирование и защиту, быть полностью защищены против вывода обрабатываемых средств на кредитный рынок.

Институты связи между КРЦ или КРЦГ, ОБ и КБ представляют собою конкурирующие и возможно, даже дублирующие друг друга коммерческие системы связи  (КСС) и передачи коммерческой информации, с соответствующей инфраструктурой безопасности, шифрования, дублирования передачи транзакций по нескольким каналам и обеспечения надежности, институтами идентификации и цифровых подписей и т.п.

Институты банковской связи должны функционировать исключительно на расчетной тарифной основе и обеспечивать свое существование на этой основе, в том числе не принимать участия в биржевой и кредитной деятельности. Автор надеется, что уже к настоящему моменту алгоритмы передачи финансовых транзакций организованы в таком виде, который не позволяет при больших объемах мировых транзакций самим КСС выступать в качестве источников краткосрочного кредитования на финансовых рынках и на биржах. Финансирование КСС, особенно в случае их монопольного положения в регионе или в области международной связи, должно поддерживаться и контролироваться странами-участниками и мировыми банковскими институтами.

Все три подсистемы (ОБ, КБ, КРЦ и КСС) должны работать автоматически, включая и подсистемы контроля и выдачи информации для функций налогообложения. Функции блокирования таких операций (по решению судебных органов) или их приостановки и отмены, а также поиска и идентификации так же должны быть официальными юридически и организационно подкрепленными процедурами, исключающими произвол как государств и их силовых и властных служб со слабой юридической культурой, или какие-либо «интересы» самих учреждений связи.

Использование и вмешательство в работу таких систем должно происходить только на основе соединения представителей различных государственных и возможно других общественных контрольных служб, имеющих противостоящие интересы.

Цель контроля – обеспечение безусловного соблюдения закона и прав вкладчиков: органы следствия и исполнительной власти, судебных и законодательных органов и банковского сообщества и, возможно, сообщества вкладчиков или потребителей.

Государство имеет право проверять соответствие тарифов издержкам КСС или устанавливать предельные тарифы, имея в виду возможность монополизации рыночных услуг и картельных сговоров КСС по стоимости услуг.

Взаимодействие операционных и кредитных банков

Взаимодействие систем ОБ и КБ происходит следующим образом.

Предприятие или вкладчик ОБ, желающие кредитовать частью своих свободных средств, посылают выделенные средства в выбранный КБ на срочный вклад на заранее договоренных условиях. После завершения кредитной операции или срока вклада КБ возвращает владельцу сумму вклада с процентом на операционный счет в ОБ. Сдавая деньги банку в кредит, вы доверяете банку в целом. При разорении банка по другим делам и займам, погибнут и ваши деньги. Кредиты, полученные от КБ предприятиям и частным гражданам, переводятся как обычные транзакции на их расчетные и до востребования счета в ОБ, сливаясь там с обычными финансовыми средствами.

5. Следствия разделения банковских функций

Общий результат – оздоровление не только экономики, но и общества

При введении разделения банковских функций происходит снижение общих возможностей кредитования. Это главное и явное следствие.

Из этого далее следует целая сеть результатов:

– утрата банками своего доминирующего положения в экономике развитых стран и глобальной экономики в целом;

– уменьшение общего объема текущих кредитных ресурсов в глобальной экономике;

– более осторожное отношение банков и участников производства товаров и услуг к кредитованию; рост внимания и потому надежности кредитов;

– восстановление полной и надежной управляемости ресурсами и условиями производства со стороны производителя товаров и услуг;

– как следствие возникает рост мотивации к повышению эффективности и творчества на стороне производства (совершенствованием производства), а не в погоне за (дорогими теперь) кредитами с увлечением «амбициозностью» проектов (способ убеждения банкиров); это означает смену менталитета производителя, рост осторожности кредитования;

– как следствие ослабляется давление банков на мировую политику в силу сокращения объема влияния на хозяйство. Существенно сокращается объем и возможности их воздействия на рыночное и политическое сообщества; падает роль банковской паники для хозяйства в целом. Теперь это проблема кредитных банков и вторичных кредитных учреждений, как и кредитующих владельцев подлинно свободных средств, а не всего народного хозяйства;

– снижение статуса банковской среды влечет снижение со стороны остальной части общества уважения к ней и к формам и традициям ее технологий; отношение к роли денег (банков) может также снизиться, поскольку в новых условиях вырастает личный контроль над ресурсами, с другой стороны, замещая прежние ценности, знаки внимания и уважения, появляются новые – эффективность, технологии, идеи и информация, роль научных знаний и их полезности должна возрасти (рост безопасности ресурсов и надежности их символов в разделении труда переводит внимание общества к свободе творчества и это означает переход от потребностей безопасности II и III (уважения) к потребности творчества);

– ослабление давления банковского сообщества на мировую политику в силу сокращения объема влияния на хозяйство и ведущих производителей продукции влечет и снижение роли банковского сообщества в средствах массовой информации для устранения угрозы паники и недоверия к банкам;

– скрытая и управляемая банками политическая цензура перестает быть столь важной, как в настоящий момент;

– паника перестает быть опасностью гибели всего сообщества; в этой связи исчезает опасность появления некорректных (или «оригинальных») суждений и факты прорыва выявленных противоречий в обществе в сферу общественного сознания; общество может стать более открытым и искренним;

– отсюда критическое слово и идеи как информационный корректив и источник в обществе снова возвращает обществу исходную на начало первой половины XIX века и полезную всегда и во все времена роль; текущий менталитет благостности и спокойствия в СМИ получает возможность смениться более открытым обсуждением социальных и общественных стереотипов и выявленных дефектов;

– ослабление давления банковского сообщества на политику соответственно усиливает роль производственных корпораций и бизнеса на политику. Производство вновь приобретет заслуженную роль в политических решениях без диктата банков. При этом ослабеет роль денег в отношениях политика – банки: у производства и услуг меньше денег и свободы их тратить, чем у банков – отсюда и меньше скрытых форм коррупции и политико-банковских картелей;

– ослабление давления банковского сообщества на политику изменяет роль и формы поведения политиков, различных политических сил в обществах мира развитых стран; политики лишаются в последнем случае огромной поддержки крупных монополистических агрегатов; потому политики становятся зависимыми от менее крупных сил, от более распределенных ресурсов общества и от менее концентрированных ресурсов;

– отсюда следует ослабление возможности политиков свободно играть обещаниями и льготами перед избирателями; любые издержки общества с этого момента новые банки с меньшими кредитными ресурсами покрыть не в состоянии; расчетные средства работающих предприятий теперь политикам через банки недоступны, а обращаться задним числом к предложениям повышения налогов смертельно для (плохой) политики; возникшее «политическое неудобство финансовой ответственности за маниловщину и за амбиции» должно вести к смене парадигмы политической карьеры, см. далее;

– в свою очередь вынужденное более ответственное поведение политиков в отношении избирателей должно влечь рост ответственности современного избирателя и политической системы, как и каждого здорового человека. Надежность существования обеспечивается не займами, взятыми по факту совершенных к текущему момент растрат (дефицит бюджета), а предварительными решениями общества о составе затрат и их эффективности;

– из сложности кредитования следует рост ответственности к «жизни по средствам» в любой текущий момент; новое отношение возникает у общества, предприятия, социальной общины и просто у каждой семьи и человека; возникает сознательное и ответственное отношение всех членов общества к труду и результатам – накопленным ресурсам.

– рост ответственности трех потребительских слоев – банков, политических верхов и населения – и рост мотивации бизнеса всех форм и самодеятельного населения, как мы предполагаем, должен подводить к новому сдвигу ментальности; это будет переход общества от идеологии «жизни в кредит» и престижного потребления к более надежной и экономической политике ответственного резервирования жизни и сбережения с одной стороны, и к освоению и даже производству информационных ресурсов как главного средства развития и просто содержания труда. И это позволит реализоваться новым тенденциям в экологии, повторном использовании материалов и в энергосбережении,

В системе Маслоу-3 [Четвертаков С. А., 2011, с. 387] это означает переход от удовлетворения потребности уважения через приобретение вещей-символов успеха к утрате вещной символики успеха и выходу на творческие результаты в различных сферах труда.

Примечание: Творчество (социально полезное) как вершина предыдущей социальной деятельности и, как мы предполагаем, норма будущей деятельности, полно приносящая ему счастье и удовлетворение, реализуется исторически в трех сферах активности:

к первой относится  (дорыночная, на основе реципрокации) передача культуры – воспитание детей;

ко второй – относится мотивированный (самостоятельный рыночный, в конечном счете) труд, а в будущем рыночная сфера разработки товаров и услуг и контроль автоматизированного производства ресурсов (товаров и услуг);

третья – пострыночная сфера творчества касается исследований и выработки информации в сфере научных, социальных и культурных, глобальных (космических и экологических) и региональных проектов.

Таким образом, следствия реформы разнообразны и охватывают, как мы предполагаем, обширные ментальные изменения во всех социальных слоях развитого рыночного общества.

Реформа не снимет мультипликативного эффекта в росте ликвидности

В настоящей системе не избежать многократного кредитования. Следует запрещать кредитным банкам вкладывать полученный кредит в другой кредитный банк. Но такая операция возможна через посредничество отдельных частных лиц. Клиент А сдает свои свободные средства в кредитный банк Б. Банк Б выдает кредит Клиенту В в операционный банк Г. Клиент В сдает эти средства как свободные средства в банк Д. Если нет учетной ставки резервных отчислений, то мультипликация бесконечна, потому такая ставка и здесь нужна. Но в случае гибели любого кредитного банка пострадают лишь отдельные клиенты, работающие исключительно на кредитах.

Однако, мы считаем, что простое поручение банку вести кредитование собственными средствами как образ жизни (статус рантье), рано или поздно (вместе с упадком статуса вещного достатка и ростом общей культуры) перестанет быть престижным и сойдет на нет. В этой связи и игра на бирже в режиме коротких позиций так же являет собой «суету сует», еще более сложную, чем «работа» нищего, спящего в метро возле своей шапки с деньгами – «авось накапает». Судьба таких средств всегда заканчивается их утратой, как и уходят с молотка чеховские вишневые сады или поместья пренебрегающих трудом аристократов.

Реформа не снимет кризисов перепроизводства на рынке

Перепроизводство останется основной чертой периодических потрясений рыночного производства. Ответственность за своевременную смену направления труда, квалификации труда, как и выбор первой профессии, были и будут в рамках рыночного хозяйства личной ответственностью каждого человека, семьи, бизнесмена или членов советов директоров корпораций. Роль государства, как и ранее, заключается здесь в своевременной подаче информации обществу и общественных ресурсов на самые важные ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ направления развития рыночной среды, включая образование и переобучение вплоть до помощи бизнесу в смене направлений производства товаров и услуг. И РИСК ОШИБОК ЛЮБОГО ЧЕЛОВЕКА ИЛИ СОЦИАЛЬНОГО ИНСТИТУТА НА БУДУЩЕЕ НИКТО ОТМЕНИТЬ НЕ В СОСТОЯНИИ.

Может ли одно государство начать реформу?

Каждое государство вполне может начать банковскую реформу «разделения функций», но к ней требуется подготовить множество изменений в сфере бухгалтерского учета, банковской отчетности налогового законодательства, совмещения такой отчетности с банковским законодательством других стран. Работа не на один год.

А надо ли? Важнейший фактор для государства, министерства финансов, министерства  экономики и торговли, Государственного Банка и Казначейства – это сокращение ликвидной базы для кредитования.

Но как раз в этом вопросе мы можем предположить некоторое преимущество. Общество, которое реорганизует банковское дело предлагаемым образом, оказывается в  выигрышных условиях в сравнении с остальными сообществами, не перешедшими на новые рельсы. Страна проведенной реформы оказывается островком безопасности банковских счетов в мировом банковском пространстве. И многие предприятия за рубежом получат стимул переводить свои средства (а возможно и регистрацию) в страну проведенной банковской реформы.

Такие предприятия при условии, конечно, политической стабильности, отсутствия коррупции и других известных негативных факторов в стране регистрации, окажутся в более выгодном положении при обращении за кредитами (из остального и традиционного сектора) в сравнении с другими, работающими в старых банковских схемах при прочих равных условиях. По сути страна-реформатор начнет использовать кредиты из расчетных счетов предприятий в традиционной банковской экономике. Если бы страна – инициатор новой системы была благоприятным местом для ведения бизнеса, то множество интернациональных корпораций могли бы перевести в такую страну свои расчетные счета и штаб-квартиры.

Россия как место реформы

А что в России?

К сожалению, Россия, если бы ввела реформу, не получила бы эффекта по причине общей несистемности и… большевистской традиционности. 

Россия, как всегда, впереди планеты всей! Мы идем просто третьим путём: и деньги с клиента берем за все операционные услуги юрлиц (даже Сбербанк), и считаем себя правыми распоряжаться заемными средствами клиентов, как кредитными. То есть в России банки требуют оплаты создании, ведения счета и транзакций по нему (для предприятий). Это означает уже вовсе ничем, кроме Закона РФ 395-1-ФЗ 1990 года «О банках и банковской деятельности», неприкрытый грабеж банками частных собственников финансовых средств. Здесь полное непонимание собственных прав самих владельцев средств.

Есть и супербольшевизм в самом российском Законе о банках. Можно предположить, что при создании закона в 1990 году, его создатели мало что читали, кроме «Капитала». Так в  Федеральном законе «О банках и банковской деятельности» дается определение:

«Кредитная организация – юридическое лицо, которое для извлечения прибыли как основной цели своей деятельности (выделено нами – СЧ) на основании специального разрешения (лицензии) Центрального банка Российской Федерации (Банка России) имеет право осуществлять банковские операции, предусмотренные настоящим Федеральным законом» [Федеральный закон N 395-1ФЗ, 1, 1]. Вот так просто, как говорится, «не слезая с Маркса», прибыль возводится в ранг главной цели важного института.

Чего ж только о банках!? – Давайте и о капитализме, о рынке, давайте о государстве, давайте о каждом работнике!

Начнем кратко. Прибыль не является основной целью ни для одного из участников обмена в нормальном капитализме. И если кто-то так считает, то он склонен к идиотизму и патологии. Это так, как бы ни кричали коммунисты, бегающие с цитатниками из «Капитала» и поминающие «мать», зарезанную за 100 процентов. Прибыль нужна только рантье, которые во всем мире думают, что могут стричь купоны (процент на капитал) без своего участия в производстве. В этом они ошибаются, и такие капиталы быстро теряют. Так ошибаются и юные банкиры, которые посажены папами в правления российских банков – первые кандидаты к разорению и своему, и вкладчиков. Ошибаются везде – и здесь, и там! Сходные взгляды имеют и жители Америки, а их опыт по этой части побольше нашего (и Маркса), так говорят и западные теоретики капитализма:

«обычно успех того или иного предпринимателя приобретает материальную форму владения промышленным предприятием. Наследники же имеют обыкновение переводить доставшееся им предприятие на рельсы хозяйства, ведущегося в рамках кругооборота (СЧ – автор имеет в виду статичное производство, не подлежащее изменениям). В итоге его быстро вытесняют новые предприятия. Американская поговорка гласит: «от рабочей блузы до рабочей блузы — всего три поколения. Так оно, должно быть, и есть на самом деле» [Шумпетер Й., 1911, с. 307].

Примечание: Мы к цитате выше имеем только одно замечание – оно почти не распространяется на руководителей банков и виною здесь тема монополии этого вида деятельности, которую мы обсуждаем.

И у автора нет никакого сомнения, что этот взгляд о прибыли как цели идет от Маркса, который сам бизнесом не занимался и его не до конца прочувствовал, как не понял до конца принцип эксплуатации, не понял роли творческого труда предпринимателя в нем, хотя и внес, тем не менее, огромный методологический вклад своим мышлением в социальную науку [Четвертаков С. А., 1998,  с. 20-21, 23-25]. Это взгляд вульгарный сам по себе и имеющий цель уничтожить формы той жизни вместе с её тяготами. Проталкивание прибыли как цели банков в Законе основано нескрываемым желанием составителей удержать свою власть, которая не просто эксплуатировала, но, используя, физически уничтожила десятки миллионов собственных граждан. Конечно, жизнь при Марксе не была сахарной, но в части прибыли он ошибался – цель любой деятельности, как человека, так и производственной организации в обществе, всегда определяется по принципу «На!», а не «Дай!». И об этом сказано и в Писании, и в народной мудрости Насреддина. Это и принцип рынка – что полезного вы нам предлагаете из продуктов и услуг?

Можно ли представить себе рекламу товара, в которой его просят купить потому, что у продавца недостаточно денег или прибыли?

По аналогии, давайте в Конституцию так и запишем о цели государства – специально, чтобы вбить землю всех «государственников»: «Государство – это избираемый народом орган, который для извлечения доходов с населения как основной цели своей деятельности на основании (того-сего) имеет право осуществлять то-се…».

А может быть в логике таких определений следует и любому народу или к определению гражданина приписать главной целью поменьше работать и платить налогов и побольше отдыхать и требовать социальных льгот?

А стал бы наниматель слушать того, кто сообщит, что его цель заработать на нём?

Реальный ответ в части банков давно известен: кредитная организация специализируется на аккумуляции финансовых средств в обществе и выдаче возвратных и платных кредитов для развития хозяйства или для срочных нужд потребления. И ЭТО ТОЛЬКО ОДНА ЦЕЛЬ И ФУНКЦИЯ БАНКА в той форме, в какой он принят обществом. И банк платит за предоставление средств вкладчика-клиента в кредит ДОГОВОРНЫЙ ПРОЦЕНТ. А если у клиентов цели иные – ведение счета и чековые операции, то никаких «прокруток» средств клиента и в помине быть не может без его воли.

И реальный ответ в части банков тогда тоже давно известен: операционная организация специализируется на безопасном хранении финансовых средств и ценностей клиента, создании, точном и безопасном ведении счетов, операций по ним по чекам и поручениям. Тогда цель банка не аккумуляция, а выполнение операций по счету. И это совершенно иные услуги. И они должны быть оплачены клиентом. Но из средств клиента банк не имеет права взять ни цента, ни копейки.

А прибыль? Прибыль – всегда и везде, кроме оплаты текущего труда организаторов, нужна для развития каждого дела и функции любого бизнеса. Прибыль необходима потому, что без развития любой бизнес погибает от конкуренции с прибыльным, то есть развивающимся бизнесом.

Как много коммунистического холестерина ненависти в мозгах российского общества (бизнеса, государственников и рядовых сограждан), которое, даже в свои законы, прописывает циничные пакости, разрушающие мотивацию людей труда к благому делу – оказанию друг другу помощи на основании разделения труда и обмена плодами труда и услугами на взаимовыгодной (рыночной) основе!

К сожалению, изживать склероз идеологии – труд огромный, но он не только нравственный. Он логический, мысленный и информационный. И начинается не только сердцем, но более  примером взрослых и образованием детей.

Не открыли ли мы Америку? И кто ее открывал?

Ближе к концу работы с функциями банков мы обратились к Британской Энциклопедии и другим справочным данным. Выяснилось, что за полное банковское резервирование выступил ряд весьма почитаемых в экономике предшественников. К ним относят по обнаруженному списку: Ирвинг Фишер (Irving Fisher, 1867-1947), Фрэнк Найт (Frank Knight, 1885-1972), Генри Саймонс (Henry Simons, 1899-1946), Милтон Фридман (Milton Friedman, 1912-2006), Мюррей Ротбард (Murray Rothbard, 1926-1995). Естественно, возник вопрос о том, что и как предлагали уважаемые авторы в плане критики и коррекции недостатков представленной проблемы и частичного резервирования, и не повторяет ли автор уже предлагавшиеся решения, не открываем ли «Америку».

И здесь следует оговориться: системе рынка и кредита требуется не полное резервирование, а  полное институциональное отделение операционных средств собственников, не желающих рисковать кредитованием своих средств, от самой возможности явного или неявного их использования в качестве кредитов. Ведь в отличие от автомобиля в аренде (bailment), пропавшие деньги нельзя обнаружить, а испорченные или подешевевшие – починить. И разделение учреждений – это много более сильное требование, чем разделение своего и чужого в одной корзине. С учетом того, что «деньги не пахнут!» требуются как минимум две корзины и с условием, что носильщики несут их в противоположных направлениях или не встречаются.

Можно быть уверенными, что в последние полтора века было, вероятно, немало и других предшественников, о которых Йозеф Шумпетер критически, но очень искренне сказал в 1911 году:

Конечно, хватает теоретиков, которые смотрят на дело с точки зрения профана и удивляются «гигантским суммам денег, лежащим в банках». Но совершенно непонятно, почему на таком языке разговаривают отдельные специалисты по финансовым проблемам. См., например, весьма полезную книгу Клэра (С l a r e Money Market Primer), автор которой, хотя и не стоит на такой примитивной позиции, тем не менее называет деньги, которые банк может дать в долг, «чужими деньгами», что правильно только для части этих денег, да и то далеко не в буквальном смысле. [Шумпетер Й.,1911, с. 229].

То есть уже в 1911 году специалисты говорили «о чужих деньгах» в кредитующем банке и это ближе к защищаемой здесь позиции. Чужое и свое – это проблема частной собственности, о которой так пеклись «отцы-основатели», и отношение к которой так разительно изменилось в среде самых состоятельных людей, когда доступ к частным средствам оказался столь легким.

Наше обследование показало, что на необходимость разделения функций в банке из упомянутых четырех указал лишь Генри Саймонс – это «неадекватность совмещения функций банков». Только он защищал «отделение депозитных (в смысле кредитных) и операционных функций, институционального отделения банков как инновационных кредиторов и банков в функции агентств по вкладам» [Henry Calvert Simons, 1913; Simons, Henry, 1948, p. 236]. Кроме того, он требовал стопроцентного удержания ликвидности, и прекращения краткосрочного кредитования. В целом список его предложений (и работ) довольно обширен. И это работа для историка.

Но возможно, время суждений предшественников не отражало той степени кризиса, которая соответствует текущему состоянию банковской системы. Возможно, сейчас и во время весьма дешевых электронных расчетов они предложили нечто иное и более близкое к тому, что предлагается в настоящей статье. Представляется, что многие новые обстоятельства и новый психологический анализ должен придать новый импульс для понимания важности проблемы.

Есть и еще замечание. Стопроцентное резервирование чужих средств не есть полная гарантия безопасности. Оно сохраняет право банков на ведение кредитных операций средствами хранителя в одном котле с чужими хранимыми средствами. Соединение  рискованной кредитной деятельности при наличии спокойно лежащих рядом чужих средств, означает нечто вроде русской сценки «козла в огороде», жующего собственную жидкую травку среди культурного изобилия.

Существует и соображение морального плана. То, что разрешено делать современным Юпитерам – банкирам с деньгами заемщиков, считалось абсолютно неприемлемым в иных обстоятельствах, например в ситуациях работы кассиров (в роли быков). И их всегда тщательно ежедневно проверяют отчетом. В то же время у первого в истории Амстердамского банка публичный «переучет» был проведен через почти двести лет (1795) и то в порядке «реквизиции». То есть доверие было велико всегда. В ситуациях с банками и сливки общества, и коллеги-экономисты считают допустимым людям, обслуживающим по совсем иным поручениям чужие миллиарды, заниматься независимым собственным бизнесом на той же базе, когда за кражу мелочи в магазине отсидка идет по полной.

По роду своих занятий нам пришлось заниматься темой потребностей человека. Возможность нарушения социальных норм есть вопрос культуры только тогда, когда она (культура) имеется. В остальных случаях это вопрос безопасности, которому противостоит искушение. И даже святая церковь, как оплот воздержания, никогда бы не направила пасторов в квартал красных фонарей для наставления блудниц на путь истинный. Короче, принцип разделения функций в случае больших денег почему-то оказался для общества непостижим. Возможно, большое количество денег западное общество привыкло идентифицировать с культурой, забывая, что в банке деньги не свои, а чужие!

Думается, что во взглядах на совмещение (функций) изначально суммировался интерес не только банкиров, но и, как нами уже показано выше, государственных институтов, нашедших себе дополнительный источник для политического «творчества».

Принцип разведения функций по противоположной мотивации достаточно известен. И его не полагается нарушать обществу, даже когда оно богато и имеет свободу или право на некоторые ошибки. Ведь культура включает и принцип «деньги счет любят!» К счастью, описанная ошибка есть один из тех счастливых случаев, решение которых возможно хотя и в масштабе десятков лет.

А кто тщательно пытался Америку закрыть?

Как оказалось, исследование невозможно завершить без краткого обзора важнейшей работы Йозефа Шумпетера «Теория экономического роста». Его выводы позволяют считать его чуть ли не основателем и главным теоретиком текущей банковской и кредитной системы. И, скорей всего, этот талантливый человек был в своих исследованиях абсолютно искренним. Мы не будем излагать всю систему автора, а коснемся только его отношения к банкам и банковским  кредитам. Кратко этот результат звучит в общепризнанной оценке статьи Википедии о его творчестве: «Для осуществления инноваций (СЧ – банками) берутся кредиты у «старых» фирм и компаний» – это цитата из Википедии (рус.) [Шумпетер Й., 2013].

Но все же, чтобы контекст был ясен, скажем, что Шумпетер различает предпринимателя-инноватора и рутинного капиталиста. Первый с помощью кредита и новых идей создает такое отличие от рутинной нормы, которое и оказывается прибылью капитализма (и банковских и прочих процентов) в целом. А второй совершает «кругооборот» производственного цикла,  почти (по мнению западной экономической теории, как нам кажется неверному) не имея прибыли.

Краткий обзор ключевых идей Шумпетера, обосновавших уже как сто лет современную банковскую систему, строится здесь сжатыми цитатами его вышеупомянутой работы [Шумпетер Й., 1911] в  режиме: текст и номера страниц. Иногда текст перемежается поясняющими комментариями в скобках с аббревиатурой «СЧ»:

…избавиться от проблемы (СЧ – недостатка кредитных средств для развития с учетом того, что автор до этого признается в отсутствии свободных средств у обычных капиталистов в «кругообороте» их производственного цикла) нам позволяют два понятия, а именно: «изъятие средств производства» и «другое использование средств производства».

…иной вид получения денег (СЧ – банками для кредитования) — это создание денег банками. Не имеет значения, какую форму оно (СЧ – создание) принимает: это может быть либо использование клиентом поступившего на его активный счет платежа в качестве наличных денег, в то время как часть выплаченной им суммы становится основанием (СЧ – банковскому управляющему) для следующей записи в кредит другому лицу, которое использует данный актив точно так же, как и свои наличные средства, либо выпуск бумажных денег, не в полной мере обеспеченных соответствующим изъятием металлических денег из обращения, либо составление банкирского векселя, который позволяет вместо денег осуществлять платежи в крупных сделках и т. п. В любом случае речь идет не о трансформации покупательной силы, уже существовавшей у кого-нибудь, а о создании новой покупательной силы из ничего — из ничего даже в том случае, если кредитное отношение, для выполнения которого создается покупательная сила, основывается на каком-либо реальном обеспечении, не являющемся средством платежа, — о создании новой покупательной силы в дополнение к тому обращению, которое существовало уже прежде. Как раз это и есть, тот источник, из которого в типичных случаях финансируется осуществление новых комбинаций (СЧ – включая и выдачу кредита), с. 167-168.

… (СЧ – а далее автор предлагает учесть, что его предложение уже осуществляется на практике) кто же собирается опровергать тот факт, что в наиболее развитых в экономическом отношении странах примерно ¾ всех банковских депозитов отражают простую запись на счета сумм, выданных банком в долг, что предприниматель регулярно становится вначале именно должником банка, чтобы затем превратиться в его кредитора, что он вначале «занимает» те самые деньги, которые uno actu вносит на депозит?⁵… , с. 208 [Примечание 5 автора: приведенная здесь оценка (СЧ - ¾) сделана на основе отчетов английских банков, публикующих косвенные данные, и должна отражать общее мнение на этот счет, с. 229].

… кредит позволяет предпринимателю посредством формирования своего спроса на нужные ему средства производства изымать их из сфер традиционного применения и тем самым направлять развитие экономики по новому пути. Следовательно, кредит является рычагом изъятия благ. … поскольку источником кредитования не могут быть средства, полученные в результате прошлой предпринимательской деятельности, либо любая иная покупательная сила, созданная предшествующим экономическим развитием, то кредит может предоставляться только в форме создаваемых …специально для этих целей кредитных платежных средств, которые не обеспечиваются ни деньгами в узком смысле слова, ни имеющимися в распоряжении продуктами, или товарами…с. 215. [Шумпетер, Й. А., 1911].

Короче, передовой предприниматель-инноватор вместе с банкиром (в их связанной и спаянной группе) является экспроприатором капиталистов как застоявшихся или уходящих со сцены прежних предпринимателей. При этом банкир-посредник как арбитр и судья (вот и власть!) выбирает предпринимателей из претендентов на кредит. И с этой теорией возникает и прибыль у предпринимателя, и банкам хорошо, и претензий со стороны общества нет ни к тем, ни к другим. А обобранных капиталистов, крутящихся в «кругообороте», как белка в колесе, так и вообще просто можно пожалеть, поскольку сам автор работы их никак не жалеет.

Но и это не все. Шумпетер на основе анализа, и минимально мы его привели, делает вывод о необходимости объединения банков в «стаю» или под монопольное управление государством. Для чего? Для предотвращения паники в момент, когда кредиты предпринимателем-инноватором не возвращаются:

«…Предприниматель не только юридически обязан вернуть долг, но он имеет реальную возможность это сделать, используя средства, которые при нормальном ходе дел накапливаются у него. Ему надлежит в правовом отношении возвратить деньги банкиру, а с экономической точки зрения — возместить народному хозяйству эквивалент изъятых им ранее средств производства…, с. 221-222.

…Предположим…что имеется система банков, группирующихся вокруг центрального эмиссионного банка. Допустим также, что нет никаких законодательных ограничений деятельности банковской системы и правил, регламентирующих ее…, с. 224-225.

…Во избежание неплатежеспособности как раз в этом смысле банки должны предоставлять кредиты только в таком объеме и с таким расчетом, чтобы вызываемая ими (СЧ – выдачей кредитов) инфляция носила умеренный характер и была временной. Временной она может оставаться только в том случае, если количество товаров, адекватное новой покупательной способности, своевременно оказывается на рынке. При малоуспешной деятельности предприятия (СЧ – взявшего кредит), когда это адекватное количество вообще не появляется на рынке, или при исключительно широком расширении производства, когда их появление следует ожидать годы спустя, помощь оказывает банк, который либо привлекает «уже существующую где-то в другом месте покупательную способность», либо путем выпуска кредитных платежных средств за счет привлечения сбережений других лиц предоставляет в распоряжение предпринимателя эти средства. Отсюда как у центрального, так и прочих банков возникает необходимость в создании резервов, что в свою очередь действует как тормоз. …, с. 225.

…только в одной ситуации (СЧ - невозвратных кредитов при их создании на пустом месте) банковская система могла бы не только без убытков, но даже с прибылью порождать инфляцию и произвольно устанавливать уровень цен. Такая ситуация возникнет в том случае, если инфляция иным, чем описано, путем будет «накачивать» (СЧ – это новое предложение к банкам) кругооборот кредитными платежными средствами (СЧ - здесь и признание того, что средства на инновации брались банком именно из «кругооборота» старых капиталистов): либо выпуская все новые и новые средства платежа, чтобы поправить пошатнувшиеся дела, либо предоставляя кредиты, которые в действительности служат целям потребления, хотя предоставлялись они на совершенно иные цели…  (СЧ – внимание далее! – мое выделение) В принципе ни один банк в отдельности не может сделать этого… Однако всем банкам совместно это было бы по плечу. В наших условиях они могли бы постоянно предоставлять новые кредиты и, воздействуя с их помощью на цены, поправлять дела у ранее выданных кредитов. В некотором приближении такая ситуация возможна и при отказе от наших предпосылок и даже иногда искусственно вызывается в рамках государственной политики. Это и вызывает необходимость введения специальных законодательных ограничений и обеспечения определенных гарантий для банков. …, с. 227-228. [Шумпетер, Й. А., 1911].

То, что сказал Йозеф Шумпетер – объединение банков и «кредитного смягчения» со стороны Казначейства или Центрального банка – реализовано буквально через пару лет после публикации его книги созданием Федеральной резервной системы США (1913).

Видно, что автор идет от рынка к не рыночно ускоренной конкуренции, честно и открыто предлагает нарушить рыночные отношения и обеспечить эту политику картельным (не карательным!) сговором группы рыночных организаций вместе с государством при гарантированной поддержке рискованной банковской политики интервенцией новой ликвидности, и волевым (монопольных банков, а не государства) перераспределением прав собственности и ресурсов общества. И все это для ускоренного инновационного развития общества. Работа Йозефа Шумпетера – хорошее основание и аргумент для понимания логики или идейного конструктивизма начала XX-го века в нарушение логики. Она служит закреплением, обоснованием и фиксацией институциональной ошибки в развитии рыночных отношений. И это большой повод для открытия фронта работ по пересмотру целого комплекса вопросов «экономикс», деидеологизации ее (если официальная наука на это способна) и более точного разграничения роли рынка и его границ в социальной жизни.

Банковская проблема на фоне остального

Банковская проблема есть небольшая часть проекта ремонта социальных отношений,  построенных на институте рынка. Они именуются на русском языке «капиталистической системой». Сама система есть относительно новая форма разделения труда на пути к мировому расширению (разделения) и уже видны некоторые ее границы развития. Время системе всего-го 400 лет, а если брать с появлением городского ремесла, отделенного от государства (в Европе), то это почти тысяча лет. И, естественно, сам феномен есть этап, а не конец истории. Путь уже и не в начале, но где-то ближе к середине фазы (или способа) развития. С расширением новой экономики возникают угрозы и трения, которые мы наблюдали (и даже были самой частью) в таком развитии. Они проявляются в форме  социальных утопий, поиска обходов – тоталитарных идеологий и религий с тоталитарными составляющими. Они еще не исчезли окончательно и имеют пока серьезные собственные экономические и культурные основания в прошлом человечества, например, в использовании насилия и принуждения или их страха. Но даже и ведущий передовой мир сам находится еще одной ногой в «старом времени» и даже в некотором непонимании своих относительно новых проблем развития. Изложенная здесь проблема – только одна из многих.

К сожалению, в отличие от упрощенной схемы исторического материализма современное общество (как и в прошлом, как и всегда) сочетает в себе глобальное пересечение обществ и культур, возникающих, текущих и отстающих вплоть до патриархальных. Такое соединение порождает целый букет (или веник?!) проблем, которые в анализе (и тем более в решении)  многократно сложнее, взаимосвязаны и требуют соответственно больше системных усилий, времени и дополнительных исследований.

Июнь 2013

Литература

Андрианов В.А. Торговые товарищества: возникновение и развитие // Журнал российского права. - М.: Норма, 2001, № 10. - С. 132-143.

Андрюшин С. А. Банковские системы: учебное пособие. — М.: Альфа-М, Инфра-М, 2011. — 382 с.

Арнольд В.И., Новый обскурантизм и российское просвещение. — М.: ФАЗИС, 2003. – 60 с. цит. по Скепсис – научно-просветительский журнал, ссылка

Банки, ЭСБЕ, статья, Энциклопедический Словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона: СПб.: Семеновская типолитография (И. А. Ефрона), 1890—1907, ссылка,

Брагина Л. М., 1955, Сельские коммуны Северо-Восточной Италии и подчинение их городу // Средние века. М., 1955, Вып. VII. С. 286-301.

Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм
XV-XVIII вв. Т.1. Структуры повседневности: Возможное и невозможное. М., 1986. –  622 с.

Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм
XV-XVIII вв. Т.2. Игры обмена. М., 1988. – 632 с.

Гайдар Е. Т., 2006а, Гибель империи. Уроки для современной России. — М.: «Российская политическая энциклопедия», 2006 (2-е изд., 2007). — 448 с.

Гайдар Е. Т., 2006б, Нефтяное проклятье, «Экологические системы» 2006, 3.

Государственный бюджет, под редакцией М.И. Ткачука. Мн. Высшая школа. 1995г. - 240с.

Гусарова Т. П., Город и деревня Италии на рубеже позднего средневековья. – М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1983. – 142 с.

Касса взаимопомощи, 1978, статья, Большая советская энциклопедия. БСЭ. — 1969—1978.

Каширина Т.В., Митин А.В., Кемниц В.Э., История государства и права зарубежных стран, М., МИЭМП, 2010. – 365 с.

Коммандитное товарищество, ЭСБЕ, статья, Энциклопедический Словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона: СПб.: Семеновская типолитография (И. А. Ефрона), 1890—1907, ссылка,

Кредит взаимный, ЭСБЕ, статья, Энциклопедический Словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона: СПб.: Семеновская типолитография (И. А. Ефрона), 1890—1907, ссылка,

Кутер М. И., Теория бухгалтерского учета, М.: Финансы и статистика, 2007. – 592 с.

Литаврина Э.Э., К проблеме экономического упадка Испании в XVI в., Из истории средневековой Европы (X—XVII вв.), МГУ, 1957. сс. 174-185.

Маркс К., Энгельс Ф., Сочинения. Издание второе. М., Госполитиздат, 1955-66.

Матвеева Т. Ю. Введение в макроэкономику. -  Гос. Ун-т – Высшая школа экономики, 5 изд. М. Изд. Дом ГУ ВШЭ, 2007. -  511 с.

Мизес, Людвиг фон, Социализм. Экономический и социологический анализ. М.: «Catallaxy», 1994, –  416 с. (Socialism. An Economic and Sociological Analysis).

Моисеев С. Р., Возникновение и становление центральных банков. М. КноРус, 2013. – 312 с.

Спенсер Г., Синтетическая философия, в сокр. Пер. Г. Коллинза, К., Ника-центр, 1997. – 512 с. Подробнее см. его Основания социологии Герберта Спенсера. Пер. с англ. Том Второй. Спб. Издание И. И. Билибина, 1877. – Часть Вторая. Индукции социологии, с. 605-619.

Стародубровская И. В., Мау В. А., Великие революции от Кромвеля до Путина, изд. 2-е, доп. М. Вагриус, 2004 – 500 с.

Федеральный закон N 395-1 от 02.12.1990 (ред. от 29.12.2012) "О банках и банковской деятельности" (с изм. и доп., вступающими в силу с 27.01.2013).

Федеральный закон N 127-ФЗ от 26.10.2002 (ред. от 29.12.2012, с изм. от 30.12.2012) "О несостоятельности (банкротстве)". Собрание законодательства РФ, Выпуск № 43, 2002 г.
ст. 4190.

Федеральный закон N 63-ФЗ от 06.04.2011 "Об электронной подписи". Собрание законодательства РФ, Выпуск № 15, 2011 г., ст. 2036.

Федеральный закон № 161-ФЗ от 27.06.2011 "О национальной платежной системе". Собрание законодательства РФ, Выпуск № 27, 2011 г. ст. 3872.

Хайек Ф. А., Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма, под ред. У. У, Баттли. – Изд-во «Новости» при участии изд-ва «Catallaxy», 1992. – 304 c.

Хестанов С., Призрак 1973 г., Vedomosti.ru, 6 февраля 2012 г.

Четвертаков С. А., 1998, В чем ошибся Карл Маркс. Новое о разделении труда. СПб, ПЕТРА-РИФ, 1998, - 80 с.

Четвертаков С. А., 2011, Реконструкция теории Маслоу. – СПб, Алетейа, 2011.– 576 с.

Шумпетер Й. А., 1911, Теория экономического развития, М.: Прогресс, 1982. – 356 с. (Theorie der wirtschaftlichen Entwicklung, 1911).

Шумпетер, Йозеф, 2013. Статья Википедия (рус). ссылка, 15 июня 2013, 19:25.

Колычев С., Энергетический кризис 1973-1974 гг. - 2013.

Bank of England. About The Bank. History. Timeline, ссылка. 2013. https://bankofengland.co.uk/

“bank.” Encyclopædia Britannica. Encyclopædia Britannica Ultimate Reference Suite.  Chicago: Encyclopædia Britannica, 2012.

"bailment." Encyclopædia Britannica. Encyclopædia Britannica Ultimate Reference Suite.  Chicago: Encyclopædia Britannica, 2012.

Henry Calvert Simons, en. Wikipedia, ссылка. 2013.

"Netherlands." Encyclopædia Britannica. Encyclopædia Britannica Ultimate Reference Suite.  Chicago: Encyclopædia Britannica, 2012.

Simons, Henry C. "Economic Policy for a Free Society." University of Chicago Press, Chicago, IL. (1948), pp. 165–248

William Paterson (banker), en.Wikipedia, ссылка. 2013.