Оглавление 6.8. Вывод разделов 6.7–6.8.
6.8. ФЕОДАЛИЗМ
КАК ГОТОВЫЙ К НОВОМУ РАЗВИТИЮ ИНСТИТУТ
О
роли собственности и как мотивация владетеля передается крестьянину
Почему
феодализм – не союз против крестьян
Итоговые
данные о формах собственности
Россия как полигон политического опыта много дает русскому жителю XX века. Надо просто не лениться. Это как в лесу – не лениться смотреть под ноги, но потом и найти дорогу домой.
Пока чиновник – распорядитель земли не имеет территорию и людей на ней в частной собственности, он может обирать крестьян до нитки, не планируя сохранять свой пост на этой территории – таковы мотивация чиновника Римской империи, и многих других империй, включая Российскую. «Снят за развал и брошен на укрепление» (М. Жванецкий) – вот девиз этой формы поведения. Современный арендатор с кратковременной арендой прекрасно понимает свое отличие в отношении к арендованному имуществу и хозяйству, земле. Вложить, но выжать столько, чтобы окупить все затраты к концу истечения срока аренды. В отличие от этого, частный собственник не связан сроком и может осуществлять совершенствования «навсегда» – забота о будущем, о детях, о перспективе – долговременные стратегии, если не преобладают сначала. Но им дорога не закрыта – выигрывают те, кто осуществляет вложения всерьез и надолго.
Так обстоит дело и с наследственным владением земли и поместья, та же ситуация возникает и с наследственным владением лично обязанных крестьян. Вложить в крестьян, чтобы они работали лучше или хотя бы просто качественно работали, а не погибали и не бежали. Вот отсюда и возникает новое явление – беречь крестьян. Отношение как к вещи , как к скоту, но это и отношение как к СВОЕЙ вещи как к СВОЕМУ скоту. И только этого уже оказывается достаточно. Отношение получает долговременный характер. Длина логической цепочки у хозяина по сравнению с чиновником возрастает.
Теперь можно и о феодализме. О «форме собственности». Историку совершенно не нужно требовать или искать признаков частного владения феодами. В реальности знатные люди добились того, что их феоды переходили по наследству их родственникам и что их владения обладают иммунитетом – правом полного распоряжения с некоторыми ограничениями на жизнь их людей, находящихся на их земле. Эти условия, в конечном счете, и были обеспечены. Эти условия фактически и означали формирование частной собственности на землю и высокие права – права уровня государя – на людей, находящихся на территории феода.
Британская Энциклопедия говорит о феодализации:
Эта тенденция была особенно
отмечена среди хозяев замков, которые к 1000 году утверждали или декларировали
власть и право командовать и наказывать так же, как и право сохранять доходы,
созданные от применения такой власти. Таким образом, было проведено разрушение
власти от состояния единой империи IX века к
шахматной доске феодального правления в XI веке, в котором управление замков было главной
доминантой успеха [Encyclopedia Britannica Online,
France, History of, French society in the early Middle Ages. Social and political order, 2001]
Как более точно говорит А. А. Спасский
«ленная система, созданная и поддерживаемая распоряжениями королей, привела, таким образом, к уничтожению верховной власти короля и распадению государственного единства на агрегат мелких частных государств, связанных между собой внешним образом иерархий высшей и низшей зависимости…бенефициальная система, состоявшая из личных имущественных отношений, преобразовалась в феодальную систему, в систему мелких отдельных государств-поместий – и образование феодализма закончилось», [Спасский А. А., с. 212].
Так Спасский видит три аспекта преобразования к феодализму: 1) иммунитет (неподсудность людей данной территории административной власти короля, а только владельцу – начиналось с иммунитетов монастырям, сам владетель был королю и власти подсуден); 2) наследственность бенефиций; 3) наследственность должностей, [Спасский, с. 212]
Иммунитет – защита от суда и штрафа чиновника на данной территории, входа на территорию, постоя войск на территории, взимания пошлин и доходов на территории, включая доход в пользу государства. Иммунитет получили множество монастырей и многие владения и бенефиции знати в период Каролингов
Во второй половине IX века наследственность бенефиций становится всеобщим законом. Как это происходит?
Последний толчок к разложению государственного устройства и соединению верховных прав с частной собственностью дан был наследственностью государственных должностей [Спасский А. А., с. 215]
Во Франции это было
окончательно узаконено в
Этим капитулярием, который имеет в виду А. А. Спасский, как объясняет Ле Гофф:
«Карл Лысый, готовясь к походу в Италию, обеспечивал своим вассалам права наследования от отцов к их юным потомкам на случай смерти» [Ле Гофф, с. 66].
Должность. Ее наследственность. Сначала следовало ездить к королю и вступать в должность после смерти отца. Вместо жалованья графу представлялась графская бенефиция, соответствующая должности (res или pertinentia comitatus). «Они, – говорит Спасский, – как бы срослись между собой».
Итак, феодализм установился! Во Франции в середине IX века (по фразе Карла Лысого), но в реальности, мы знаем и в XI–XII веках даже во Франции велась борьба между феодалами за замки, и, как показывает нам Жорж Дюби, понятие собственности на замки так и не сложилось к этому времени в ряде нецентральных районов Франции. На этом «отсталом», но потому хорошо документированном регионе Дюби показывает, ЧТО ЭТО ЗА СИСТЕМА.
И мы потому понимаем, что она вовсе не такая четкая и целостная. Но позже мы скажем, что же она в своей нецелостности, в своей незаконченности и в своей текучести нам дает, дает хозяйству и прогрессу.
Обобщая по Европе, Ле Гофф говорит, что
«рост власти феодала был обеспечен установлением наследственности фьефа… Во Франции произошло рано в X – начале XI века. В Германии и Северной Италии, где процесс был ускорен Конрадом II в 1037 году, позднее. В Англии наследственность распространилась лишь в XII веке.». [Ле Гофф Ж., с. 114]. Понятие «рано» в таких исследованиях кажутся, впрочем, не вполне обоснованными, поскольку здесь всегда отсутствует представление о «норме».
В Германии ЭТО же действие – фиксация наследственности рыцарских ленов – проведена императором Конрадом II (1024–1039) [История Европы, т. 2., с. 136].
Слово «собственность» при этом не звучало вообще и появилось только в XII и XIII веках.
В этом и состоит особенность феодализма – в неопределенности понятий или даже в их неверности и в фактических действиях, которые и определяют фактическую сущность отношений, когда постепенное изменение вида одних моделей поведения в обществе сменяется другими формами поведения. И это фактически означает смену того, что мы теперь привыкли именовать «собственностью». Но она, как и полагается долго не еще не имеет своего ясного названия. И искать его не надо, надо видеть только действия. И об этом говорит также Кулишер, который стал в 1920-е образцом для Фернана Броделя.
Феодализм как определение. Еще критическое замечание. Понятно, что земля раздавалась для кормлений с нее. А для того на ней должны были быть жители. Поэтому очень наивно рассматривать прикрепление крестьян к земле и месту жительства со стороны лендлордов как «своего рода союз против крестьян для того, чтобы заставлять их выполнять свои требования» , [Азимов А., с. 223]. В самом начале – это продолжение традиции Рима, затем просто необходимость выжить у варваров, кормясь от местного населения. Потом это необходимость найти «крышу» и «защиту» у любого, кто готов и реально способен тебя прикрыть от всеобщего грабежа с любой стороны, от власти, от проходящих дружин, от бандитов и бродяг из леса. И только затем это некий порядок и традиции, которые постепенно фиксируются с обеих сторон в длительной борьбе и конкуренции, конкуренции сначала со стороны землевладельцев за крестьян.
Мы напоминаем читателю рассуждения Спасского по поводу эксплуатации крестьянина. И далее мы приведем определение феодализма по Ле Гоффу [Ле Гофф, с. 276–278]
Феодальная система не сводится к домениальной системе, она покоится на способе экономической эксплуатации, схема которой при всех географических и хронологических вариациях остается одной и той же. Феодальная система – это, в сущности, присвоение сеньориальным классом – церковным и светским – всего сельскохозяйственного прибавочного продукта обеспеченного трудом крестьянской массы» [Ле Гофф, сс. 276–278][1]. С учетом того, что феодалы не могли взять весь прибавочный продукт, и слава богу, мы и увидим далее растущий город из сельских доморощенных ремесленников.
Поэтому мы понимаем, что суть феодализма это не «союз против крестьян», как сказал Азимов, а наоборот. Это такая система эксплуатации, которая не позволяет создать союз против крестьян, система в которой элита вынуждена конкурировать за рабочую силу крестьян. И ЭТИМ НОВАЯ СИСТЕМА И ПРОГРЕССИВНА КАК СИСТЕМА ЭКСПЛУАТАЦИИ.
Феодализм вымогает крестьян к труду, не оставляя крестьянам возможности оставаться в автаркической общине. Сконцентрировав такой продукт, феодализм все же позволяет охранить безопасность крестьянского труда (при пониженной внешней опасности – полнота земледелия). Кроме того, феодализм запускает внутреннюю и внешнюю торговлю на первые результаты домениальных хозяйств и формируя первые баналитеты. Как это происходит, мы увидим ниже.
Итоговые данные об объеме крепостных по данным [История Европы т. 2, с. 257–258] говорят о том. что к началу XI века повсеместно (Франция, Италия) крестьяне находились в личной (более тяжелой) или в поземельной (более легкой) зависимости. Кроме того, оставалась некоторая небольшая доля свободных крестьян. Но все же доля лично зависимых крестьян (сервы во Франции, нэтивы или позже вилланы в Англии и аналоги в Германии) составляли не более 30–40 процентов крестьянского населения. Их положение далее смещалось в сторону сначала полусвободных (часть прав возвращена, включая отмену права преследования – droite de poursuite феодалом), а потом зависимых крестьян, а еще позже в сторону работников или арендаторов на земле, [История Европы т. 2, с. 257–258].
Это означает, что возможность крестьян уйти от хозяина в отличие от России или от других государственных образований Восточной Европы с крепостной зависимостью (второе издание крепостничества) была многократно более обеспечена. И свобода перемещения крестьян и выбора ими условий договора в Западной Европе определялась движением свободных и поземельно зависимых крестьян, которые и определяли 60–70 % объема производства сельскохозяйственной продукции и условий эксплуатации своего труда, а, следовательно, и определяли то, что именовалось кутюмами – традициями служб и оброков-чиншей.
Таким образом, в системе феодализма как хозяйственного шага развития земледелия ведущую роль играет вовсе не форма собственности, которая в значительно степени неопределенна и множественна, а именно множественность власти, которая обеспечивает относительную свободу перехода и необходимо определяет сбережение рабочей силы и ограничение ее эксплуатации.
Это и должно, и может стать ведущим процессом и причиной в создании мотивации крестьянского труда у землевладельца. Но это наша теория. Как и в каком смысле мотивация превращается в практику – это тема отдельного обсуждения.
Феодализм как готовая к развитию организационная форма – это структура, в которой крестьянин может перейти к другому хозяину в массе, и в среднем для крестьянина это приемлемый выход, феодализм как готовый институт (совокупность традиций и ментальностей всех слоев) – это система взглядов крестьян о том, что их труд не пропадает зря и не отбирается целиком, не может быть уничтожен и безответственно разграблен, что у них есть сеньор- защитник, и церковь и Бог, которые накажут обидчиков. Это и система взглядов сеньоров, что своих крестьян нужно беречь не менее, но скорее более тщательно, чем рабочий скот или боевых лошадей, оружие, замок и землю. Более того, за смерть человека есть и Божий суд, а «свой смерд» или «серв» – живое имущество, производящее хлеб, полотно и другие важные вещи. Само достижение таких взглядов (которые в минимальной степени уже рациональны) есть непростой результат длительного пути, который проходит ментальность и нравственность, хозяйственные воззрения ушедшего или растворившегося в полях и лесах Галлии чиновника Римской империи, и вселившегося на это место варвара-охотника из германских лесов.
[1]Далее у Ле Гоффа ошибка «Эта эксплуатация осуществляется в условиях, которые лишают крестьян возможности участвовать в экономическом прогрессе, - без того, однако чтобы пользователи системой сами имели бы гораздо больше возможностей для производственных вложений». Крестьяне получили возможность участвовать в прогрессе – они и составили основу ремесла растущего города. Горожанин нового города – это и есть прибавочный продукт феодальной деревни (и даже поместья).
