Версия 2004-09-16
3. Новый взгляд на принятые мотивационные структуры
Установка, метапотребность и направленность в свете теории Маслоу
В данном разделе с учетом обзора и теоретических построений Е. П. Ильина, представленных в части 1 и модифицированной теории Маслоу, изложенной и несколько развитой в части 2 мы формируем представление о мотивационной установке и о метапотребности.
Мотивационная установка – сложившееся со временем при многократных повторениях процесса удовлетворения потребности(ей) инструментальное действие, включающее труд, социальные отношения, или отдельный поведенческий паттерн, типовой поступок. Установка укрепляется при удовлетворении мотива или стоящей за ней потребности.
Установка – это определенная форма поведения, которая сформирована заранее и готова к использованию в момент появления потребности или аналогичной ситуации. Она, будучи автоматическим действием, замещает собою мотивационное образование, формирование мотива, поэтому мы и рассматриваем ее как подстановку, как уже свернутое в действие мотивационное основание.
Метапотребность. Когда Ильин говорит о склонности, интересе, он
имеет в виду, фактически, потребность. Эта потребность относится к разряду таких
форм поведения, которые не связаны с физиологическими низшими потребностями, а
вызваны некоторой устойчивой положительной (или отрицательной деятельностью)
результативностью. К ним мы относим игры, привычки дурные и положительные,
которые вызывают удовольствие, при этом интерес формируется как склонность.
Мнение психологов указывает на то, что большинство таких метапотребностей
вызвано удовольствием, которое возникает в процессе их удовлетворения или по
результату их удовлетворения. Потому они могут именоваться потребностями
процессуального типа или процессуально-целевого типа. К ним относятся как склонности,
так и интересы по Ильину, - термины, которые мы не собираемся использовать в
силу их многозначности.
И, наконец, мы можем определить мотивационную направленность как такую метапотребность, удовлетворение которой становится основной формой существования личности. Индивид на длительный период добровольно подчиняет свое поведение метапотребности. Удовлетворение других, низших, потребностей выполняется в минимально необходимом объеме. Если остальные потребности не удовлетворяются даже в минимальной степени, то относительно сбалансированный индивид решает указанные проблемы в самом малом объеме и возвращается к ведущей метапотребности. Однако, метапотребность как направленность является в поведении личности ведущей.
Нравственность (идеалы и ценности, нормы) складываются как обобщение в продолжение длительного, многолетнего периода или на протяжении сот лет инструментального и поведенческого межличностного опыта, которые позволяют наиболее эффективно удовлетворять все ведущие (господствующие в данном обществе) потребности основной массы людей - социума. По результату и на момент их соответствия хозяйственным формам и окружающей социальной и природной среде такие нормы являются для индивида наиболее высокими культурными формами удовлетворения потребностей: мотиваций, целеполагания и инструментального поведения в части. Они характеризуют высшие, жизненные цели индивида в наиболее обобщенной форме, а также допустимые методы их достижения в самом общем виде. Наличие идеалов, ценностей и норм позволяет обычно разрешать логические противоречия и переходные формы наиболее сложных жизненных коллизий и ситуаций в рамках принятых в обществе контекста идеалов и ценностей. Они складываются в результате осредненного опыта, отражают достигнутые (освоенные на данный или прошлый момент) ценности в окружающем обществе или его конкретной субкультуре. Однако, в моменты крупных общественных сдвигов и трансформаций новые потребные ценности и нормы могут и отсутствовать у индивида или даже общества, что создает его поведенческую и мотивационную неустойчивость в потоке новых отношений и событий. И это не странно, поскольку трансформация происходит именно потому, что общество прошлого не смогло разрешить свои проблемы и потребности в старых социальных и культурных рамках. В момент смены технологических, социальных или политических систем или иных условий существования общества в нем может возникать аномия, ситуация, когда старые нормы и ценности, идеалы уже не работают (не могут удовлетворить потребности общества), а новые еще не выработаны новым опытом первых поколений.
Ниже мы конкретизируем определение мотива в сравнении с общим определением Ильина.
Очищение мотива. Изъятие долженствования из блока потребностей
Прежде всего, в блоке «Потребностей» мы должны исключить «Долженствование». Действительно, потребность является или должна являться явным феноменом, понуждающим к психологической, а потом физической активности (или гибели индивида). Всякие потребности, нереализованные индивидом, как и фантазии, не верифицируемы как потребности (например, в связи с отсутствием т.н. «воли»). Все, что человек желает или мечтает сделать, но не делает, не может быть определено как потребность.
В этом мы возвращаемся к ошибкам «установок» как оценок без реального действия, к заблуждениям психологов в духе Дэвида Майерса. Студент, получивший «установку» (а, по сути, нравоучение) не писать шпаргалки, не будет следовать догмам, пока не лишится стипендии или гранта. Он не примет множество норм, пока общество не заставит его соблюдать их, а общество как множество людей соблюдает то, что удовлетворяет их вполне реальные потребности. А если они не реальные, то и индивид, и общество, т. е. большинство индивидов, такие «должные нормы» соблюдать не будет. И нормами потому мы должны именовать нормальную практику, в процессе которой люди удовлетворяют потребности, а не идеально желаемое. В нормальном обществе нормы адекватны потребностям и практике. В лгущем себе обществе нормы одни, а практика иная, та, которая худо ли бедно удовлетворяет часть общества, пока вторая, и возможно большая, не озаботилась справедливостью или порядком, а ждет у моря погоды, как спящий нищий – милостыни, вместо того, чтобы работать и заставить считаться со своими вполне реальными интересами. Отсюда и из таких причин долженствование, и нотации, и «установки» одних к другим возникает как фикция, поскольку эти другие вовсе не горят желанием исполнить долг. И не следует отсутствие желания и возможность это нежелание проявить именовать недостатком «воли». Такое именование есть ложь. Именно, действие – есть минимальный эмпирический акт, подтверждающий возможное существование в источнике мотива или стоящей за мотивом потребности как условие необходимое. Практика есть критерий истины! Долженствование или норма, предъявленная актору при его внутреннем конфликте, только затемняет факт отсутствия потребности и следующего за ним мотива. Мы также знаем об опыте принуждения многих людей страхом или палкой, но это к теории психологии поведения и к теории мотивации с разговорами о «долге» отношения не имеет – это уже чистая социология, экономика, если не политика, и это тоже наша тема, но будущая. Если долженствование реальная (работающая в действиях) моральная норма, то она сродни установке. Или она работает, и тогда проблемы долженствования просто нет. Или она не работает, и тогда долженствование не есть элемент психологии, а вопрос давления и социальный вопрос. Но внутренний конфликт личности или общества не является частью теории мотивации человека вообще, человека разумного как исходного пункта будущей социологической теории. Это вопрос психологии только отдельного человека или уже такого общества, природу возникновения которого нам надо еще предстоит обстоятельно исследовать.
Тема воли и долга весьма многозначна. Волевое преодоление самого себя, своих истинных потребностей, особенно описанное и развитое в такой стране, как Россия или СССР, где существовало колоссальное различие между реальными и официально заявленными потребностями или, точнее, писаными обязанностями члена общества, предписанными нормами, которые фактически не соответствовали реальным потребностям человека, но вымогались обществом или его официальной доктриной как обязательное действие – возможно, именно это и послужило моделью «долженствования» как свойства, потребного для запуска «потребности». Это более похоже на «долженствование» вопреки потребности. При этом не следует включать в список потребностей те нормы, которые приписывает поведению индивида само общество извне. В реальности мы уже говорили, что если некто извне требует от индивида того, что ему не нужно, в чем он лично в реальности не испытывает потребности, то рано или поздно эта норма будет разрушена. Такая норма не адекватна потребности данного индивида или индивидов в массе или не исполнена данным индивидом, пока и если он в реальности не испытывает такой потребности в себе самом (самих). Но мы должны понимать потребность индивида как потребное, именно, индивиду, а не надиндивидуальной общественной структуре. Индивид не должен себя существенно заставлять или напрягать, чтобы исполнить собственную потребность. Это перекликается с Маслоу в том, что индивид не должен преодолевать свои потребности, должен быть по возможности искренним сам с собою, и даже «высшие стремления и позывы являются частью биологической природы человека, столь же неотъемлемой, как потребность в пище» и «Культура должна стать инструментом базового удовлетворения, а не подавления и запрета…чтобы наши инстинкты, вернее то, что осталось от них, не были окончательно задавлены средой, нужно защищать их от культуры, образования, научения» [Маслоу А., 1970/2001, с. 160-163 ]. Если же индивид считает, что не может добиться желаемого , то рано или поздно такое желание снимается или остается мечтой. Речь, конечно, идет о среднем индивиде. Когда Е.П.Ильин как специалист по подготовке и психологическому тренингу спортсменов говорит о спортсменах, готовящих себя к мировым рекордам, то вправе ли мы считать людей, преодолевающих себя сверх меры и свое естество сверх меры, людьми, удовлетворяющими свои обычные потребности. Да, существует исключение – есть титаны в любой сфере – и они-то и становятся чемпионами, но есть вторые, и третьи, и двадцатые места в спорте и в жизни. Следует ли считать занявшего последнее место в соревновании и на выступлении «безвольным». Нет – просто у него потребность быть первым такой силы, такой направленности, которая двигает его душу, помыслы и тело, отсутствует. Если нет потребности, то и результат меньший. Потому не воли меньше, а ощущаемой и ведущей потребности (метапотребности, возможно в потребности в уважении, достижении и т .п.) меньше, чем у первого, второго. Возможно, имеет смысл еще раз вспомнить классический пример «долженствования» в «Как закалялась сталь» Ник. Островского. Следует ли больного Павла Корчагина, вышедшего на строительство узкоколейки, столь важной для города, узкоколейки считать волевым, а не вышедшего другого больного комсомольца безвольным? В конце концов, доблесть и подвиг не должны и не могут быть нормой у общества, подчеркиваю, нормального общества. И общество не должно требовать от члена общества нормы долга подвига ценою в здоровье и жизнь. Можно только надеяться, что когда-либо сообщество станет предъявлять требования, включая судебные, чиновникам, чья некомпетентность естественным образом смешивается с узкокорпоративными интересами и запугиванием общества и, с другой стороны, заученным страхом, пессимизмом и ощущением беспомощности самого общества. Небрежное ведение хозяйства или безответственная государственная политика, ставящие под удар жизненные интересы людей, вместе с последующим требованием аврала и подвига, риска жизни, аморально потому, что не подкрепляет социальную активность результатом – удовлетворением ведущих потребностей. А потому самоотдача и героизм рано или поздно исчезнут как норма и как официальное требование общества к гражданину. В свою очередь, подвиг – добровольный шаг, а не обязанность («меня мое сердце в тревожную даль зовет»). Потому эта норма и нестабильна, потому и такие нормы общества рано или поздно становятся фальшивыми, потому общество таких форм хозяйствования погибает. А его бывшие члены надолго получают прививку от общественной деятельности, мечтая пребывать возможно дольше в девственной купели частной и негражданской жизни вплоть до полного посинения от внезапных для таких обывателей струй любого общеполитического холодного душа.
Реальное подчинение нормам общества, когда индивид не согласен с такими нормами – это действие индивида, которое инициируется вовсе не долженствованием. В психике индивида постепенно формируется тревога за последствия неисполнения той или иной нормы. Конечное действие становится инициированным потребностью в безопасности (опасности, например, нарушения закона). Общество, поддерживающее закон, выгодный для удовлетворения потребностей его членов, по сути, поддерживает потребности людей, а потому такие законы формируют и нормы, и людей их поддерживающих. Точнее, наоборот. Сами законы в нормальном обществе суть отражение стихийно возникших хозяйственных практик и норм. А законы, не сложившиеся в обществе как хозяйственные нормы, не понятны обществу, не заслужены им, не ценятся им. И они могут быть, скорее всего, временно утрачены до времени постепенного, естественного перехода к новым формам и ценностям в процессе хозяйственной деятельности.
Здесь мы весьма далеко отклонились от темы. Такова реальная цена нашей темы, ее сложности, увеличенная включением другими авторами влияющих на нашу тему жизненных реалий конкретного окружающего общества, в котором многое не только не идеал, но скорее болезненные атавизмы прошлых эпох и напластований. Последние позже станут для нас важным информационным ресурсом в социально-историческом анализе.
Мотивированное бездействие – отдельная большая тема, которую мы оставляем нерешенной для себя в данный момент
Очищение мотива. Изъятие надстроек: установок, интересов, склонностей и направленности, идеалов и убеждений
Мы фиксируем свое внимание на том, что мотив является наиболее простой (простейшей начальной) формой мотивационной сферы. Установка, метапотребность, направленность и нравственность являются последовательными надстройками в личности человека. Соединение вместе указанных элементов при описании их влияния на мотивацию личности делает представление поведения личности и понимание такого поведения в обществе плохо структурируемым. Именно попытка соединить все вместе у Е. П. Ильина и приводит к неразрешимости сложной проблемы, см. рис. 1-4. Такое определение мотива как комплекса – обобщение понятия мотива на все и вся – препятствует определению «простого мотива» в первичном действии, не дает сформировать представление о последовательности, о динамике становления мотивационных образований и их взаимодействии. По нашему представлению только движение в становлении мотивационных схем, в их последовательном усложнении и развитии может дать картину такого сложного явления, дать возможность синтеза мотивационной структуры и взаимодействий ее элементов (разных уровней).
Очень важно отметить, что мы обсуждаем здесь не проблему терминов, а соотношение предполагаемых структур еще не структурированного объекта как комплекса. Итак, нам не важно называть ли мотивом всякий конечный результат работы всей мотивационной сферы человека ли «простым мотивом» только результат первичного акта удовлетворения потребности определенным образом. Нам важно увидеть и показать появление, формирование и изменение вышестоящих над простым мотивом надстроенных мотивационных структур: установок, метапотребностей, направленности и нравственности.
И в начале нашего пути оказывается важным то, что Е. П. Ильин отложил в сторону и посчитал ниже своей системы схему афферентного синтеза Анохина и тем как бы по-ошибке «изолировал» тему обратной связи в адаптации человека от своего мотивационного комплекса.
Потребность – Мотив – Активность – Результат как единичный цикл
Афферентный синтез П. К. Анохина, см. рис.1-3 , и есть истинный процесс формирование мотива. Все более сложные структуры формируются позже , при многократном повторении. Мы демонстрируем на схеме, рис. 3-1(12), как это происходит
Рис.3-1(12). Формирование мотива
Описание формирования мотива полностью соответствует представлениям раздела 1 и завершается постановкой цели и выбором средств. В результате действий при положительном исходе возникает эмоциональное положительное подкрепление (в первый раз), которое фиксирует результат, и он запоминается в психике как успешный.
Формирование установки
При продолжении появления обычных деприваций индивид начинает использовать успешное инструментальное действие, приводящее к удовлетворению потребности. Мотив превращается в установку, см. рис. 3-2(13). Установка не есть просто инструментальное действие. Это мотивационное образование, которое является условным рефлексом и действует по принципу: «если…, то…». Подобная связка (логический переход) и является мотивационной структурой – это выбор из памяти требуемой формы поведения в момент обстановочной афферентации. Это не просто автоматизм генетического поведения (типа сосательного рефлекса младенца). Это этап в развитии мотива и мотивационной сферы.
Именно в этом кроется, вероятно, затруднение для психологов, аналитиков и философов – что считать «культурным». Имея схему афферентации (или бихевиоризма), мы можем уверенно утверждать, что в источнике действия лежит потребность, а мотив и активность реализуются на уровне конкретной культуры.
Рутинные действия и действия в условиях частичной неопределенности. Влияние на развитие установки
В обычной установке подкрепление может приводить к удовлетворению потребности без дальнейшего эмоционального подкрепления, поскольку в их основе лежат депривационные потребности и поскольку и насколько действие рутинно, повторяемо, не требует индивидуальных решений при каждой активации.
Регулярные депривации как потребности или значительная их часть при их систематическом удовлетворении становятся рутинными, теряют свою новизну и не влекут далее каких-либо положительных эмоций.
Рис. 3-2(13). Возникновение установки
Чем более развито общество, тем больше процессов инструментально организовано таким образом, что не требуют большого разнообразия в активности, направленной на их удовлетворение. Это развитие обычно (с важной частью потребностей – питание, питье) обусловлено ростом разделения труда. На биологическом уровне это же явление связано с рядом других механизмов: биологических изменений и формирований специализированных органов и функций, затем инструментального, например, группового, поведения (охота и т. п.).
В отличие от этих регулярных процессов в социальной жизни существует множество процессов, совершенно не регулярного, не рутинного типа, которые возникают неожиданно и характеризуются существенной непредсказуемостью. На уровне примитивных и даже современных обществ это может быть связано даже с питанием – например, при охоте на крупных животных или в земледелии, когда оно связано с неустойчивой погодой, и т.п.
Нерегулярные процессы в момент удовлетворения потребностей требуют от человека творчества, они создают ту неопределенность, преодоление которой приводит к совершенно новым надстроенным мотивационным образованиям.
Рис. 3-3(14). Установка, потенциально годная к развитию в метапотребность
Формирование метапотребности из установки при положительном подкреплении
Нерегулярные процессы удовлетворения потребностей не обязательно сопровождаются, но могут сопровождаться эмоциональным положительным переживанием – положительным аффектом, а иногда и сильным аффектом при достижении успеха. При этом между индивидами возможно значительное различие. Установка, сопровождаемая положительным подкреплением в результате удовлетворения потребности, изображена на рис. 3-3(14).
Такая установка с положительным подкреплением захватывает первоначально только результат, поскольку процесс ее достижения в условиях неопределенности связан с волнением, но положительный характер такое волнение получает первоначально только при получении позитивного результата (аналог явления – первый экзамен). Итак, сильная положительная эмоция вызывает интенсивное возбуждение в финале процесса и фиксируется в памяти как положительное подкрепление. В следующий раз индивид более охотно будет добиваться результата, используя накопленный опыт. Особенность процесса повторений состоит в том, что каждый раз окружение процесса имеет отличия, составляющие ее неопределенность. Это хорошо видно по материалам Д. МакКлелланда (малые отклонения + положительное подкрепление), см. ниже. Если бы ситуация была стандартно одинаковой, то она превратилась бы в рутину. Именно неопределенность ситуации в каждый новый момент появления потребности вызывает «интерес» к преодолению ее. Если внимательнее приглядеться к понятию «интерес», то мы можем видеть, что положительное подкрепление, полученное в момент первого и нескольких следующих нестандартных ситуаций, и использование такой установки запоминаются в памяти индивида как положительный условный фактор.
Теперь при возникновении аналогичной или схожей ситуации индивид предполагает или ожидает появления новой следующей положительной реакции – аффекта по результату. Но это положительное ожидание или антиципация – предвосхищение положительной эмоции – само становится предваряющей положительной эмоцией. «Удовлетворяя потребности в удовольствии, - пишет Б.И.Додонов, - человек в то же время удовлетворяет другие потребности – в служении обществу, в самовыражении, самоутверждении, обеспечении себя необходимыми для жизни средствами». «Интерес-склонность содержит в себе, - считает автор, - особую программу организации переживаний, некоторую общую схему удовлетворения потребностей посредством действий в определенной предметной сфере (очевидно, только потому, что человек уже действовал в этой сфере и знает, что она может доставить ему удовольствие)», [Додонов Б.И., цит. по Ильину Е.П., с. 170]. И это есть главный ключ к пониманию данной гипотезы, собственно – гипотезы или утверждения Б. И. Додонова. На рис.3-4(15), кроме красной стрелки (второй снизу) – эмоционально положительного подкрепления по результату, возникает новое положительное подкрепление (синий цвет или третья снизу), которое сопровождает сам процесс, сначала как предвосхищение, а потом как сам «азарт» - возбуждение положительного типа, связанное с проведением данной инструментальной операции. Все эти процессы происходят без мысленного осознания, т.е. на иррациональном уровне. Именно это Маслоу называл «вершинным переживанием», относя его первоначально только к фактору творческого труда или познания.
Рис.3-4(15). Положительное подкрепление как фактор формирования метапотребности
Отрицательный результат вызывает отрицательную реакцию - фиксация в памяти, особенно в момент развития установки, происходит разрушение установки, разрушение метапотребности или стресс, но, как показывает эксперимент, начиная от И. П. Павлова, старая схема очень быстро восстанавливается, если для нее снова возникают возможности реализации, причем, много быстрее, чем она формировалась первично.
Возникновение метапотребности
Рассмотрим далее функционирование этого гипотетического механизма. При устойчивом формировании положительной эмоции возрастает антиципация положительной эмоции при появлении аналогичной ситуации. С некоторого момента антиципация может возникать как воспоминание о ситуациях успеха и положительного ощущения в произвольные моменты. Теперь психика хранит успех и подкрепление в памяти. Если успех так положителен, то почему человек должен ожидать стихийного возникновения подобной ситуации? Почему он не может попытаться подобную ситуацию воссоздать заново? Если мне что-то нравится делать, почему бы мне этим не заняться? Если мой успех является материальным, приносит мне средства к существованию, не возвращает меня к отрицательной депривации, почему я должен ждать «ветра в поле», почему мне не «взять быка за рога»? Индивид теперь сам может начать поиск ситуаций, которые соответствуют его инструментальным способностям, его удачной подкрепляемой положительно установке.
Если взглянуть шире, то в этом контексте мы можем совершить большой шаг вперед, заметив в этом процессе механизм развития разделения труда, физиологические и логические начатки добровольного формирования разделения труда, когда оно еще воспринимается как творческое развитие способностей.
Но поскольку «в результате положительного опыта» формируется спонтанное стремление проявлять некоторую активность, то мы обязаны рассматривать новые устремления, склонности, или интересы индивида как новую потребность. Этот процесс постепенного формирования новой индивидуальной потребности или метапотребности из установки изображен на трех рисунках ниже, см. рис. 3-5(16).
Рис. 3-5(16). Формирование метапотребности. Этап 1. Ведущей является связь по результату. Процесс начинает приносить положительную эмоцию.
Развитие антиципации с положительной эмоцией в момент появления обстановочной афферентации – похожей ситуации формирует метапотребность – вторичную потребность. Это происходит постепенно как перенос положительных эмоций с результата на процесс, а позже с процесса на представление об удовольствии от процесса в момент создания аналогичной ситуации. Далее представление об успешной деятельности, в какой бы сфере она ни была, остается положительным воспоминанием о ней. Установка переходит в потребность (активный интерес) или, мы скажем, окончательно становится вторичной потребностью или метапотребностью, когда индивид самостоятельно начинает формировать внешние условия, необходимые для проявления данной активности, сам ищет требуемой деятельности, сам начинает ее или создает условия для естественного воспроизводства такой деятельности, см. рис. 3-6 .
Рис. 3-6(17). Формирование метапотребности. Этап 2. Процесс и результат конкурируют по степени положительного воздействия на психологию поведения и антиципацию
Метапотребность – объект уровня потребностей. Она формирует новую
мотивацию (повод или ситуацию) для собственного удовлетворения, в данном случае
для запуска активности, приносящей удовлетворение.
Исходная потребность, которая лежала в основе первичной активности, постепенно переходит в ранг вспомогательного второстепенного фактора активности, пренебрежимо малого в сравнении с новой метапотребностью и новыми ее внешними мотивами.
Метапотребность вытесняет остальные потребности, при условии удовлетворения в основном всех или прочих деприваций. Это происходит в силу успеха и достижения, связанного с текущей ведущей потребностью – это постоянное самоподкрепление и делает ее ведущей или доминирующей в системе потребностей индивида, см. рис. 3-7(18).
О каких потребностях в теории
Маслоу мы можем говорить, как о метапотребностях? Возможно о любых. О высших мы
будем говорить позже. Примеры на уровне низшей потребности – это развитие
способностей гурмана – удовольствие и творчество Гаргантюа в еде (не
удовлетворение голода, а получение удовольствия от смакования тонких вкусовых
ощущений и даже игр-загадок о составе пищи); творчество в сексе: лучший образец
это Дон Жуан, худший – Маркиз де Сад или известные нам маньяки. Но, конечно, и
физики вовсе не шутят, когда утверждают, что «Наука есть лучший современный
способ удовлетворения любопытства отдельных лиц за счет государства», [Физики
продолжают шутить, с. 318].
Рис. 3-7(18). Формирование метапотребности. Этап 3. Процесс и результат конкурируют по степени положительного воздействия на психологию поведения и антиципацию. Результат теряет значение и даже негативен как конечная цель, поскольку предполагает возможное, но нежелательное прекращение активности.
«Сдвиг мотива на цель» или формирование новой потребности из установки
Формирование метапотребности
отражено в российской психологии таким конструктом, как «сдвиг мотива на цель»,
описанный у А.Н. Леонтьева [Леонтьев А.Н., Раздел 3. Деятельность как основание
личности], когда «за видимостью одной деятельности скрывается другая».
Начнем с примеров. Первоначально
ребенок, командующий матерью или младшим братом, получает вполне реальные
преимущества: лучший кусок торта или возможность поиграть игрушкой брата,
получить новые деньги на мороженое. Но постепенно, по достижению того или иного
результата в нем складывается установка на преодоление воли оппонента в целях
понуждения к выполнению важных для него действий. Эта установка, оказывается,
вызывает при повторном исполнении удовольствие от принуждения, удовольствие от
перелома, слома воли или сопротивления оппонента или от его обмана.
Удовольствие теперь возникает не в момент завершения акта принуждения,
подавления воли (как результат, как полученный, заработанный ресурс), а
несколько раньше, в самом процессе борьбы, в процессе развития интриги, как
азарт, возможно, как предвкушение или ожидание удовольствия постепенно
переключается в удовольствие действия, в творчество преодоления препятствий. Мы
в этой связи можем далее утверждать, что индивид, достигающий успешно (как
подкрепление) потребности в уважении через подчинение себе людей может рано или
поздно приобрести потребность власти, но
это, скорее, потребность в достижении
власти. И теперь уже не так важен результат, важна игра, борьба за подчинение.
В принципе это состояние обусловлено физико-химическими процессами не менее,
чем любое другое творчество, поэтому его следует рассматривать как потребность
творчества и игры. Более того, власть (как это показывает история
деспотической, неограниченной власти) провоцирует постоянную смену объекта ее
проявления. Просто полностью подчиненный индивид скушен и не интересен в
достижении власти, он уже подвластен. Как говорил в шутке один искусный
парикмахер о своей девушке: «Я уже исчерпал ее голову». Мотивированному на
власть нужны все новые и новые жертвы для игры в установление власти, как и
маньяку нужны новые жертвы, скульптору новый камень, а ученому – научная тема
для разработки.
Еще один пример политического плана. Понятна кажущаяся подозрительность тиранов к старому испытанному и давно сломанному окружению, свите. Объяснение одно – «скучно». При «скучно», при отсутствии борьбы за власть, галлюцинации, подозрения об угрозах, с которыми следует продолжать бороться, возникают так же, как и в тюрьме, в камере-одиночке. Периодически убирать все старое окружение, с тем, чтобы его сменить новым, и снова ломать и подчинять. Процесс не может прерываться – он бесконечен до конца тирана. Так начинается, например, расширение ЦК ВКП(б) - КПСС на XIX съезде и процесс врачей, предшествующий смерти Сталина. Семь несчастных жен Ивана Грозного вполне этого происхождения.
Так же можно классифицировать творчество в половой любви и сексуальных играх, начиная с флирта, азарта сближения незнакомых мужчины и женщины, или, например, склонения к любви, как у Александра Пушкина в его «Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем…», или как совращения юности в «Опасных связях» у Лакло, связях, опасных в наше достаточно инфицированное время – классифицировать все это как метапотребность творчества и игры.
Об изменении роли афферентаций в развитии мотивационных структур
Немного следует сказать об изменяющихся ролях обстановочной и обратной афферентаций в момент развития мотивационных структур.
Мотив. Обстановочная афферентация является первым шагом в формировании мотива и играет важнейшую роль при первом выборе новой формы деятельности, еще не подхваченной эмоциональным подкреплением.
Обратная афферентация включается после получения результата и на уровне подсознания реформирует механизмы психики. При отрицательном исходе она разрушает сложившийся опыт или не дает закрепиться прошедшему неудачному опыту. При положительном исходе она готовит психику к следующему автоматическому исполнению наученных действий (установки) и тем высвобождает психическую сферу от излишней нагрузки (планирования) при новых аналогичных действиях через создание заученных действий (автоматизм).
Мы видим это следующим образом: подкрепление и его эмоциональный синтез приводит к психическим изменениям, монтируя и закрепляя автоматизм последующих аналогичных действий («опыт» или «память») и тем самым высвобождает ресурсы мозга для будущей новой обстановочной афферентации, для новых творческих дел. Другими словами, обратная афферентация в большинстве случаев, дав один или несколько раз ответ на вопрос – «как сделать», отключается для иных функций, если принятое решение оказалось удачным.
Установка. С развитием обычной установки старая роль обстановочной афферентации падает. Действия выполняются по наученной схеме, пока результаты дают ожидаемое подкрепление (привычки рутинного поведения). В общем варианте обстановочная афферентация отключена, если решаемая индивидом проблема имеет мало степеней свобод, мало неопределенности.
Установка с положительным эмоциональным подкреплением. Если в окружении индивида и в ходе его активности существует некоторая неопределенность, требующая различных решений по ситуации, то обстановочная афферентация «разлагается» или «разносится» во времени активности индивида. Последний должен постоянно применять ее, а сам процесс активности приобретает многоступенчатый характер, сопровождаемый и оценкой обстановки, выбора действия и оценкой результата. Обе афферентации происходят непрерывно. Возможно, в такой ситуации Ильин и отмечал простоту схемы Анохина на «один шаг», излагая свою схему и фактически понимая всю сложность взаимодействий, но без развертывания взаимосвязи элементов.
Положительное эмоциональное подкрепление и в процессах, сопровождаемых неопределенностью, возникает не всегда. Человек может тяготиться неопределенностью, стремиться уйти от нее, остаться на уровне борьбы с депривациями. Мы говорим далее о тех, кто получает положительное эмоциональное возбуждение от неопределенности («азарт»). При мотивационной установке, сопровождаемой положительным эмоциональным подкреплением, обратная афферентация начинает играть ведущую роль в реконструкции психики. Она переводит успешную деятельность в ранг метапотребности.
На новом уровне, при возникновении метапотребности, обстановочная афферентация теряет старую роль анализа внешней случайно возникшей ситуации в окружении индивида. Она начинает играть новую роль искусственного формирования или поиска новой (нестандартной) ситуации для запуска активности, удовлетворяющей метапотребность. Индивид начинает творить и реконструировать мир, окружение и сам себя.
Формирование надстроек над метапотребностью. Ценности, идеалы, нравственность и нормы
Этот раздел мы даем для полноты интерпретации схемы Е. П. Ильина. Здесь указаны весьма общие положения, которые, скорей всего, не носят элемента новизны.
Метапотребность, если она становится доминирующей в жизни индивида, формирует мотивационную направленность личности [Ильин Е. П., 2002, с.174-175], вытесняя остальные в своих масштабах, становясь главным фактором, определяющим активность личности.
Нравственность индивида. Множественное исполнение ведущей метапотребности формирует основные приоритеты в поведении личности. Если и поскольку приоритеты касаются взаимоотношения с другими людьми и обществом, то фиксация наиболее частых и практичных, удобных форм поведения и социальных отношений, приводящих к удовлетворению потребностей индивида, и выражает нравственность данной личности. И, как это отмечено у Ильина в схеме, мы прошли и закончили подтверждение его общей модели факторов, составляющих мотивационную сферу личности, рис. 1-4.
Нравственность и нормы общества. От нравственности и форм поведения одного и каждого индивида к обществу. Если установки и метапотребности в данном обществе получают или уже носят массовый для множества индивидов типический характер, то эти функциональные структуры определяют, в конечном обществе и само общество как среднюю нравственность и социальную норму(ы). Теперь мы понимаем, что все текущие социальные нормы, кроме, возможно, реликтовых, отставших от времени и законсервированных в религии или т.п. (напр., касты в Индии), проходят длительный социальный отбор как подкрепленные успехом установки каждого отдельного индивида и типичные метапотребности в обществе через удовлетворение всех и, прежде всего, и в конечном счете, очень опосредовано, через удовлетворение низших потребностей.
Реструктурированный состав мотивационной сферы
На основе проведенной работы мы можем представить реструктурированный состав мотивационной сферы в виде следующей группы вложенных процессов
Рис.3-8(19). Структура мотивационной сферы после ее реконструкции с помощью результатов, полученных из теории Маслоу в соединении с пересмотром данных в обзоре Ильина, сравн. с рис. 1-4.
Эта схема включает почти все элементы мотивационной сферы, построенной Ильиным, за исключением «Долженствования» и «Уровня притязаний» (или «мотива на достижение» по МакКлелланду), параметров, которые обсуждаются ниже.
Выводы раздела 3
С учетом разделов 1 и 2 уточнено понятия установки как автоматическое инструментальное действие
С учетом разделов 1 и 2 уточнено понятие метапотребности как вторичной потребности, надстроенной над биологическими потребностями, но имеющей полные признаки потребности – она вызывает активность человека по ее реализации или активный поиск условий для ее удовлетворения.
С учетом разделов 1 и 2 сформировано понятие мотивационной направленности
Из структуры Ильина исключено понятие долженствования как излишний объект. Обосновано, что понятие воли и ее отсутствия – феномен несоответствия интенсивности потребности индивида и ожиданий от него других индивидов или общества с учетом требования норм
Мотивационная структура Ильина разделена на части, а мотив очищен от выделенных и иерархически надстроенных над ним мотивационных образований: установок, метапотребностей и направленности.
Мотив выступает как полное единократное действие в потребностном цикле в новой или первой потребностной ситуации, которую еще не освоил индивид (первое творчество, первая любовь и т.п.), он сопровождается полной системой афферентации, как это описано в системе Анохина
Показано формирование установки из мотива.
Показано формирование метапотребностн в виде трех фаз.
Отмечена роль афферентаций и положительных эмоций при формировании метапотребностей.
Приведена модифицированная схема мотивационных структур Е.П. Ильина и их иерархия соподчиненности от мотива до направленности личности.
Литература к разделу 3
Ильин Е.П., Мотивация и мотивы – СПб.: Питер, 2002. – 512 с.
Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. 2000. - http://flogiston.ru
Физики продолжают шутить, сб. переводов., М., Мир, 1968. –
318 с.
