Потребности в биологическом мире идентичны иерархии Маслоу

Версия 2008-03-16

Изменено и уточнено представление о потребности безопасности II в биологическом мире. Правка текста

Версия 2004-09-16

7. Потребности в биологическом мире идентичны иерархии Маслоу

Иерархия потребностей, развернутая открытием Абрахама Маслоу [Маслоу А.], существует не только у человека, но и выполняется в основных своих элементах в биологическом мире, у высших видов животных. Этот доказываемый здесь тезис находится в противоречии с устоявшимся общим мнением, к которому пришло научное сообщество психологов и социологов 1960-70-х гг., о чем например, говорится в весьма уважаемых обзорах [Немов Р. С., т.1., с. 401]. В последние годы современные этологи со своей стороны на основе результатов биологических исследований второй половины XX века начинают изменять общее мнение о роли биологического фактора в окружающей социальной жизни. Этот путь, возможно, позволил открыть и ввести в научный оборот и забытую рукопись историка-материалиста Б.Ф.Поршнева (1905-1972) [Поршнев Б.Ф.].

Оценив значение иерархии потребности Маслоу в анализе поведения человека в социальных трудовых иерархиях и получив впоследствии по поводу этой теории и выводов, на ней построенных, определенные сигналы или признаки недоверия в традиционной социологии, в частности, среди экономических социологов к теории иерархии потребностей, мы ощущаем необходимость оценить место такой теории и ее основной структуры в социуме вообще, а для этого следует понять происхождение иерархии потребностей в своих истоках. И наше обращение к биологическому началу является совершенно обоснованным шагом в традициях филогенетического подхода, порожденного методологией исторического (или точнее, динамического) материализма, который остается ценнейшим инструментом исследования как социальных, так и менее развитых систем. Мы обращаемся к этой теме, не ради нее самой, и для нас это побочная тема. Но методологическое богатство самой теории иерархии потребностей Маслоу приводит немедленно к таким выводам, которые просто требуют представления и последующего обсуждения. Самые первые данные указывают на существование нижней части иерархии потребностей у высших позвоночных. Более пристальный взгляд позволяет обнаружить и зачатки всех высших потребностей.

Общесистемные основания при анализе биологического и социального

Начиная работу в данной статье, мы обращаемся к общесистемному взгляду на биологический мир, частью и замечательным результатом развития которого являемся сами, что не дает нам, впрочем, повода, безапелляционно отделять себя от природы без конкретных данных и анализа по каждому поводу и случаю.

Общесистемные основания служат дополнительным подкреплением приведенных ниже эмпирических данных. Мы начинаем с общего, т.е. системного анализа. Значимость той или иной потребности в соответствии с важной системной идеей Бронислава Малиновского в [Малиновский Б., с. 86] определяется частотой появления той или иной потребность и добавим от себя, ее важности (срочности удовлетворения, минуты, часы …) для выживания и продолжения вида или общества. Эта открытая им особенность дает Малиновскому возможность развить представление о структуре низших биологических потребностей, которые порождают вторичные более высокие потребности. В ходе построения своей теории культуры Малиновский энергично связал, верно им понимаемые, биологические или базовые потребности человека с развитием последующих социальных этапов формирования социальности, социальной культуры, «социальных институтов», термин, который он сам и ввел [Малиновский Б., с. 46]. В результате он определенно создал представление о связи социальных инструментальных (или культурных) элементах жизни человека с его, как ему казалось, «вторичными потребностями», определения которых у Малиновского мы исследуем позже. По Малиновскому оказалось, что все вторичное в потребностях человека и социума и есть культура, культурный слой. Поскольку рациональный и системно верный взгляд Малиновского в целом и сейчас глубоко симпатичен читателю, более того, является используемым пособием и в современной социологии, например, в антропологии и анализе примитивных культур, то влияние его и сейчас, через 60 лет, вполне понятно. Мы начнем с его работы и постараемся ею закончить, обсуждая темы культуры.

Потребности в природной среде от Бронислава Малиновского

Бронислав Малиновский начинал свою теорию культуры по определению через описание культуры, которое есть «единое целое, состоящее из инструментов производства и предметов потребления, учредительных установлений для различных общественных объединений, человеческой мысли и ремесел, верований и обычаев», [Малиновский Б., с. 43]. За любой культурой Малиновский видит «специфические проблемы», встающие перед человеком, а проблемы «возникают, потому, что человек имеет дело с различными органическими потребностями и потому что он живет в среде, которая для него одновременно и лучший друг, дающий ему сырье, и опасный враг, грозящий множеством опасностей» [Малиновский Б., с.44]. Отсюда Малиновский выходит на систему потребностей, которые он строит за несколько лет до появления теории иерархии потребностей Маслоу.

Как диалектик в исследовании социального Малиновский принимает единственно верное решение в анализе темы культуры – он начинает исследование темы с момента ее возникновения:

«… теория культуры должна изначально основываться на биологических факторах. В совокупности человеческие существа представляют собой вид животного. Они вынуждены выполнять элементарные требования, чтобы выжить, их род продолжился, а здоровье всех и каждого представителя в отдельности поддерживались в рабочей форме…»

При этом Малиновский вовсе не поклонник «органицизма», в котором его пытаются обвинять [Малиновский Б., с.7] , как в свое время и Спенсера [Спенсер Г., с.9] . Он понимает, что

«…человек создает вторичную среду обитания… новая вторичная, искусственная среда, которая и есть собственно, не что иное, как культура, должна постоянно воспроизводиться, поддерживаться и регулироваться.» [Малиновский Б., с. 44-45].

Далее Малиновский говорит о социальных потребностях, и развивает анализ оценки важности потребностей по частотам возникновения, о которой мы будем говорить ниже. Но в начале его анализа мы фиксируем идею - человек часть животного мира и вышел из мира биологического, потому рассматривать его схему потребностей следует исходя из более простых форм жизнедеятельности биологического мира как исходной отправной точки мира социального.

Почему мы начинаем с Б. Малиновского, более известного широко применяемым теперь в мировой социологии термином «социальный институт». У Малиновского наиболее емко и определенно звучит тема иерархии потребностей, уже звучит мысль об иерархии поведения человека в развитии и культуры и потребностей с ней связанных, а именно, о том, что

«…теория культуры должна изначально основываться на биологических факторах. В совокупности человеческие существа представляют собой вид животных. Они вынуждены выполнять элементарные требования, чтобы выжить, их род продолжился, а здоровье всех и каждого представителя в отдельности поддерживались в рабочей форме…

…человек создает вторичную среду обитания…

новая вторичная искусственная среда…которая и есть собственно не что иное как культура, должна постоянно воспроизводиться, поддерживаться и регулироваться…

…культурное качество жизни предполагает, что появляются новые потребности и новые императивы или определяющие факторы налагаются на человеческое поведение…

…возможно построить теорию культуры, в которой базовые потребности и их культурное удовлетворение могут быть связаны с возникновением новых культурных потребностей. Эти новые потребности налагают на человека и общество новые ограничения, представляют собой определенные факторы вторичного типа» [Малиновский Б., с. 44-45].

Мы не будем обсуждать и принимать за истину все здесь сказанное, мы это рассмотрим позже в разделе взаимосвязи потребностей человека и культуры. Мы используем в настоящем материале тот системный потенциал, который Малиновский запускает в анализ, буквально за пару лет до формирования теории Маслоу. Об истоках работы Маслоу мы можем сказать и скажем в другом месте, но рациональная площадка или плацдарм для рационализации этой теории, ее логического обоснования (с использованием биологических и известных социальных данных) естественней всего начинать с Малиновского. По сути, Малиновский говорит не только о культуре. Он говорит о социологии, об обществе вообще. Для нас наиболее ценно, что Малиновский как подлинно глубокий и смелый исследователь обращается к истокам человеческого через биологию, начиная свой анализ с предыстории социального, с самых низменных сторон социального бытия, первично совпадающего с биологическим. Это ценно на фоне современных очень «коротких» теорий второй половины XX-го века, в которых некоторые специалисты по мотивации делают кусочные модельные аппроксимации окружающего их общества, в частности, модели наиболее прагматически актуальных «на момент» потребностей. Не имея общего взгляда на столь сложный объект, мы тем самым напоминаем человека, выглядывающего из окна идущего с ускорением поезда, но рискуем вынужденным образом остаться на логическом уровне киски при дворе английской королевы. И сам Малиновский говорит о современных ему представлениях культуры как о «лоскутном одеяле» [Малиновский Б., с. 46], современное представление о проблеме еще драматичнее и звучит термином «мультипарадигмальность» [Козловский В.В., с.26; Руткевич М.Н., с.76-77]. Мозаика частично отражающих истину теорий как бессистемный puzzle будет оставаться только местом для памятников авторам, пока на их фундаменте будущие исследователи не сложат куски в единое целое как основу общей теории, причем навсегда, как это уже произошло не только в сказке о Снежной королеве, но и почти во всех отраслях знаний.

Мы, начиная анализ формирования потребностей биологического мира, хотя бы его высших форм, начнем с перечня потребностей-импульсов, построенного Б. Малиновским. Внимание и интерес мы проявляем к базовым потребностям, общим для человека и животного мира:

Таблица 1.

Импульс	Акт	Удовлетворение
Позыв к вдоху	Вдох	Насыщение кислородом
Голод	Прием пищи	насыщение
Жажда	Прием жидкости	Удовлетворение жажды
Половое влечение	Половой акт	Спад полового влечения
Утомление	Отдых	Восстановление мускульной и нервной энергии
Беспокойство	Деятельность	Утомление
Сонливость	Сон	Пробуждение и восстановление энергии
Давление в мочевом пузыре	Мочеиспускание	Устранение напряжения
Давление в прямой кишке	Дефекация	Устранение напряжения
Страх	Бегство от опасности	Расслабление
Боль	Избегание боли	Возвращение к нормальному состоянию действием

по [Малиновский Б., с. 78]

Отметим структуру таблицы. Еще до теории Нойберта Винера в ней уже присутствует система замкнутой связи - структура развития и удовлетворения потребности как проявления биологического в организме: потребность - действие – результат (у автора только успешный). От себя отметим, что на биологическом уровне отсутствие результата после действия, точнее, отсутствие положительного результата (отсутствие воздуха, воды и других потребных ресурсов) приводит к гибели особи или популяции. Фактически мы можем строить систему управления (регулирования) жизнедеятельности особи и вида или социума через процесс, см. рис.1

Рис. 1. Циклический характер появления потребности, активности, удовлетворения потребности и формирования ее повтора или новой потребности.

Если оценить связи особи или вида в биологическом мире, то следует описать окружение анализируемого объекта. Биологический, да и растительный мир носит многовидовой характер и образует, кроме того, колонии или популяции (аналог социумов в обществе). Поэтому с энергетических позиций совершенно ясно, что вид существует в среде материальных живых и неживых ресурсов, каждый из которых размножается и пытается овладеть ресурсами, избежать давления или гибели от вышестоящих видов. Следствием возникающей при этом постепенно ограниченности ресурсов в природе, обостряющейся при росте популяций, является конкуренция за ресурсы: на сырьевые (неживые и растительные) ресурсы, за выживание на межвидовом уровне и за собственное место и даже жизнь внутри популяции.

Имея первоначально перечень простейших потребностей биологической особи, мы немедленно же испытываем желание установить или сравнить значимость или важность потребностей в описанном ряду.

Первое. Без воздуха особь (например, млекопитающее, за редкими водоплавающими видами) погибает в продолжение одной или нескольких минут. Это значит, что данная потребность ощущается и возникает каждую секунду или даже доли секунд. И потому она много важнее, чем, например, жажда.

Второе. Существует потребность выжить при столкновении с прямой опасностью от других видов. И хотя частота или вероятность этой опасности много ниже, чем потребность в воздухе, но реагировать на нее особь должна активно и немедленно, в доли секунд, что существенно отличает такую потребность от иных нужд, подобных жажде или голоду, развивающихся постепенно.

Потому значимость тех или иных потребностей определяется как минимум частотой возникновения и потребной скоростью (срочностью) их удовлетворения (действий по удовлетворению).

Именно такие оценки и формируют наши представления об иерархии потребностей на биологическом, низшем уровне. Действительно, если особь погибнет, задохнувшись, то до удовлетворения других, более высоких, например, физиологических потребностей дело не дойдет. Далее, если зверь сыт, но еще не отдохнул, устал, то он не будет испытывать половое влечение. Частоты потребностей и их важность для развития и текущей жизни организма и образуют иерархию.

Порядок в таблице несколько изменим в соответствии со сказанным выше.

Таблица 2.

№ п.п	Импульс	Акт	Удовлетворение
1	Позыв к вдоху	Вдох	Насыщение кислородом
2	Страх (при прямой опасности от врага)	Бегство от опасности или борьба с ним	Расслабление
3	Боль	Избегание боли	Возвращение к нормальному состоянию действием
4	Жажда	Прием жидкости	Удовлетворение жажды
5	Голод	Прием пищи	насыщение
6	Давление в мочевом пузыре	Мочеиспускание	Устранение напряжения
7	Давление в прямой кишке	Дефекация	Устранение напряжения
8	Беспокойство	Деятельность	Утомление
9	Сонливость	Сон	Пробуждение и востановление энергии
10	Утомление	Отдых	Восстановление мускульной и нервной жнергии
11	Половое влечение	Половой акт	Спад полового влечения

Базовые потребности. Первый взгляд

В комментарии к нашему варианту таблицы отметим, что основные «базовые» потребности уже делятся на три группы:

Группу немедленной потребности выживания или немедленного действия по их удовлетворению (1-3). Мы будем называть ее «потребностью в безопасности I»;

Группу нормального энергетического обмена - метаболизма (4-7 и 9-10) – «физиологические потребности»;

Потребность в спокойствии или «безопасности» после удовлетворения всех основных физиологических потребностей (8);

Потребность в продолжении рода популяции, генетически заложенную в биологический вид (11).

Потребность в безопасности I. Это собственно потребность в жизни. Фактически это борьба особи за немедленное выживание, и даже для человека в массе оно происходит на биологической основе, и часто разум просто отключен. Поведение особей резко отличается для различных биологических видов. Принципиально различие в поведении 1) господствующих хищников (львы, медведи и т.п.) и 2) крупных травоядных копытных, которые служат им добычей, сами же ни на кого не нападают. Примеры можно умножить, но животные, играющие роль «царя зверей», конечно, могут иметь такую потребность в безопасности, фактически удовлетворенной почти всегда.

Далее, начнем критический разбор состава потребностей. Для позиции 8, «Беспокойство», мы отмечаем неопределенность этой потребности, точнее, неясность ее источников или мотивов. Если рассматривать беспокойство как страх, то страх прямой угрозы мы уже отметили позицией 2, а беспокойство, связанное, например, с голодом или жаждой и поиском удовлетворения голода, мы обязаны рассматривать не как импульс, а как активность по удовлетворению более низких потребностей (причин, импульсов). Но тогда мы просто включаем «беспокойство» в механизм формирования позыва к деятельности по удовлетворению более простой (низшей) потребности.

Здесь мы четко отличаем разумную и опосредованную мышлением (мотивированную) деятельность человека и активность простого животного на охоте или при поиске пищи. Известно, что и животные, и первобытные охотники (при постоянном достатке пищи в окружающей среде) идут на охоту, когда голодны. Так действуют примитивные культуры, которые еще не умеют (и точнее, не испытывали потребности) заготовки пищи впрок. Но само беспокойство следует относить не к потребности, а к активности, связанной с неудовлетворенностью некоторых низших потребностей потому, что собственно беспокойство (например, чувство опасности) исчезает от некоей деятельности, включая собственную беспокойную активность, исчезает не в связи «удовлетворением беспокойства», а в связи со снятием (более глубокой, низкой, коренной) причины беспокойства. При этом мы все же отличаем первобытного человека и биологическую особь хотя бы тем, что охотник уже изготавливает орудие охоты, и некое опосредование деятельности, например, мотивацию как культурный фрагмент активности по удовлетворению потребности, он имеет.

Но о механизмах беспокойства по поводам более сложным, чем удовлетворение потребностей 1-3 или чем удовлетворение физиологических нужд, кроме сна и отдыха, мы вынуждены будем говорить отдельно.

О «потребности» в отдыхе и сне

По поводу потребностей сна и отдыха (9-10) необходимо сказать следующее. Вероятно, их следует объединить. Но по частотам они, несомненно, стоят далее и ниже предыдущих позиций (1-3) (4-7). Все перечисленные потребности (4-7) входят в перечень процессов метаболизма. Но и (9-10) тоже. Правда, иным образом.

Первое. Особь может заснуть или отдыхать после обильной пищи. И тогда сон, и отдых представляет собою ту остаточную активность организма, которая связана с удовлетворенной потребностью голода (метаболизм). Отдых как следствие всякой активности и проявления борьбы за существование является физиологической потребностью, аналогичной жажде и голоду. Но отдых можно интерпретировать и как инструментальную неосознаваемую деятельность организма (по усвоению химических веществ и энергетической и нервной реорганизации). Утомление наступает как состояние (импульс), и отдых – это та замедленная «активность», состоящая во внешней, видимой пассивности, которая необходима для биологического организма. Однако в этой точке мы останавливаем свой анализ. Отдых и сон с психологической стороны – не поведение животного. Поскольку мы рассматриваем психологию животного, то сон и отдых мы должны исключать из анализа на выбранном нами уровне психологии животного. Физико-химический уровень метаболизма мы в данном случае не рассматриваем.

Второе. На сон и отдых можно смотреть и иначе. Это все то свободное время, которое получает особь и биологический организм как перерыв в активности по поддержанию жизни. В идеале это желанное состояние на некоторый период после удовлетворения физиологических потребностей (4-7). Это момент, когда у особи могут возникать новые потребности.

Третье. У усталости много лиц. Усталость наступает также и в момент, когда особь голодна, и ее силы на исходе. Но именно в этом случае мы получаем сюрприз. Многие биологические виды в момент недостатка энергоресурсов (голода) проявляют чрезвычайную активность (крысы, мыши и т.п.). И это особое отличное явление. При этом на восстановление сил и жизни особь может тратить самые последние оставшиеся силы. Правда, такое состояние можно считать более похожим на агонию, по ощущению, близкому к потребности в безопасности I (или второе дыхание?). В такие моменты особь может совершать весьма рискованные действия, опасные для жизни. То же касается и человека, см. например, Дж Лондон «Любовь к жизни».

Эти действия в момент усталости перед гибелью мы должны рассматривать как стремление к удовлетворению потребности в безопасности I – потребности в ЖИЗНИ. Вообще эта активность не есть общее для природы, а связана с научением.

В итоге мы приходим к выводу, что отдых и сон следует исключить из форм психологической активности биологической особи. В компенсацию этого мы можем обратить внимание на потребности и действия животных по обеспечению сна и отдых и всех прочих новых и дополнительных действий, которые возникают в животном мире, после удовлетворения первых двух групп потребностей (1-3) (4-7).

Отмечая отдых как инструмент коррекции утомления, мы можем понять отношения состояния отдыха и безопасности особи, группы особей или стада. Дело в том, что сам по себе отдых является знаком наличия удовлетворенности и фазой удовлетворенности всех потребностей первых двух групп потребностей - безопасности I и физиологических.

Потребность жизни или потребность в безопасности I вмонтирована в поведение и биомира, и социума. Кошка на новом месте (новые запахи) может не мочиться и не есть до двух дней. В этот момент или просто в новых условиях, звери испытывают стресс, другими словами, страх или ощущение опасности. И такое состояние продолжается до тех пор, пока реальная ситуация не докажет им обратного. Это поведение возникает как реакция на состояние стресса - потребность в безопасности I не удовлетворена. Именно так себя ведут и люди. Некоторое время, например, они не могут вернуться в жилье после сильного землетрясения, но через несколько дней, если толчков больше не происходит, возвращаются. После взрыва в метро в Москве, 6-го февраля 2004, один из функционеров по безопасности сказал: «сегодня население волнует безопасность, но через три дня они снова будут думать об отпусках, работе и остальном». Частота реальных опасностей и определяет собственно опасность и удовлетворение потребности в безопасности. Если новых опасностей нет, то особь или группа, стадо, социум успокаивается.

Потребность безопасности I в ситуации новых условий обусловлена не прямой опасностью, угрозой, а неизвестностью, сменой обстоятельств, знакомством с новым окружением. Всякая новизна рассматривается временно как опасность. Здесь в первые минуты не удовлетворена потребность в минутной безопасности, постепенно, пока зверь осваивается с новым местом, он привыкает, и страх его постепенно проходит, зверь готов перейти к приему пищи и питью.

Примечание: очень интересно это сопоставить с технологической стабильностью в крестьянской общине. Изменение порядка и технологии опасно в понимании сельской общины. И здесь господствует уже потребность в безопасности II.

Потребность в безопасности II. Первые оценки

Таким образом, расположение импульса «беспокойства» в пункте 8, перед сном и утомлением, имеет некоторый смысл, но может быть отнесено ко многим другим физиологическим процессам (импульс может предшествовать не только сну и отдыху, но иногда и еде, и дефекации, и мочеиспусканию и т.п.). В целом и в зависимости от биологического вида, после удовлетворения первичных базовых потребностей, у особи возникает потребность в безопасности от внешних для нее угроз, о которые она может знать на своем индивидуальном опыте или которые (как опасность I) вмонтированы в ее биологическое поведение на генетическом уровне (как, например, страх от запаха кошки для крысы).

Пока нам не важен механизм возникновения привычки искать безопасности или привычки бояться опасности и предпринимать на протяженном времени ряд определенных конкретных действия для обеспечения безопасности (гнездо, берлога и т.п.). Мы не обсуждаем, как формируется активность в этом направлении. Мы только констатируем, что после более насущных и актуальных действий возникают действия, которые в реальности действительно могут быть несколько отложены, но которые, когда они выполнены, увеличивают устойчивость и выживаемость вида в борьбе с природой и другими видами.

Таким образом, над метаболизмом от часов и минут и значительно шире до периодов, много превышающих периоды метаболизма, стоит развернутая потребность в безопасности, которая обеспечивает поддержание самого метаболизма в широком смысле и уже готовит материальную основу для продолжения рода, сохранения вида. Ее мы будем именовать потребностью в безопасности II, отличая от потребности I – потребности в безопасности на уровне минут. Потребность в безопасности II – это наша интерпретация множества действий зверей и человека, обобщенных во времени, действия, которые направлены на укрепление жизни и текущего метаболизма (собственно половые инстинкты и выкармливание подроста мы определяем в биологии как потребность в любви и принадлежности).

Большая часть зверей строит себе для сна и отдыха. Не говоря пока о потомстве, мы отмечаем, что сон, отдых зверя требует безопасного окружения или гнезда и создание убежища входит в круг непременных действий каждой особи или… ряд видов имеют особо чуткий сон, сторожей и спят … на ногах. Позже гнезда строятся для безопасного выведения потомства убежища в виде гнезд, ям или расселин в скалах, берлог.

К этому же классу деятельности относится закапывание пищи впрок в землю у котов, у грызунов, белок, кротов и т.п. Запасы на зиму, независимо от механизма происхождения – это приспособление к сезонным климатическим перепадам и обеспечение метаболизма в тяжелый период.

К этому же разряду следует отнести пометку собственной территории для уменьшения столкновений и «споров» за место обитания (пометки котов, собак, лосей и т.п.). Многие стороны поведения, которые, казалось бы, следует интерпретировать как безопасность II, принадлежит безопасности I. Так собаки при мочеиспускании становятся подбрюшьем к новому дереву или пню. Это механизм безопасности I (поза наибольшей безопасности в случае нападения врага в такой момент). Физиологические потребности поддерживают потребность жизни – безопасности I.

Согласно теории функциональных систем П. К. Анохина [Анохин П. К.], подобное формирование поведенческой активности должно сопровождаться негативным эффективным напряжением (тревогой) и последующей интенсификацией поисковой активности - "ориентировочно - исследовательской реакцией". Нам важно понять основания генерации такой тревоги.

Уверенный в безопасности I зверь использует освоенное и теперь «безопасное для него» пространство и эту потребность для того, чтобы пометить территорию как свою (собаки, коты). Позже мы уясним, что таким образом у особи возникает установка: «здесь я уже был, и было безопасно, это мое привычное место». Позже мы уясним, промежуточные фазы такого процесса – формирование установки с рефлексивной оценкой «здесь уже было безопасно». Потребность безопасности далее инвертирована от чисто физиологической потребности и потребности в безопасности в потребность знаковую или, скажем, статусную. Она переходит в символическую плоскость: «я делаю опасное действие и оставляю свой след, назначая данное место своим и безопасным, я делаю дело, которое в состоянии опасности бы не сделал, теперь это территория моя (для пропитания), о чем я таким знаком всех и оповещаю». В реальности, безусловно, зверь так не мыслит, но результат примерно такой – «привычно, пахнет мною», или, наоборот, «появился чужой, внимание» (возникла угроза и конкурент или прямой враг или добыча).

Если зверь на воле, то у него возникает и хозяйская территория. Если собаку выгуливает в городе хозяин, то прикрепления территории нет, прикрепление просто невозможно, старая цель отсутствует, но знаковая система как средство (заочного) общения и удовлетворения любопытства сохраняется. Поведение сохраняется на генетическом уровне, и одновременно исполняет физиологическую потребность. Не будь старой генетики собаки стали бы исполнять свой ритуал в чистом поле – и это так и происходит.

Потребность в безопасности II мы (после сравнения с поведением человека в момент перехода к земледелию) вынуждены интерпретировать для животного мира как генетически поддержанные и обусловленные инструментальные действия (запасы, жилье, подготовка условий к размножению).

К потребности в безопасности и I, и II, примыкает потребность в стадном сплочении (возможно, это уже генетически смонтированная защитная форма потребности в общении или же безопасность I), из которого вытекает как парная семья, охраняющая подрост, так и стадная организация многих животных. Например, при сравнении плотоядных млекопитающих, как медведи, львы, с копытными, например, с антилопами, вытекает различное отношение к поведению популяций. Крупные хищники почти никогда не являются добычей, а копытные – почти всегда. Потребность в безопасности у копытных не удовлетворена, потому и спаривания их, и роды их протекают быстро, и гнезд они не строят, чутко спят и быстро пьют. Но отсюда и следует размер групп. Копытные объединяются в большие стада, а хищники, например, львы и волки, живут отдельно, но если и объединяются, то для охоты в малых группах. Возможно, стаю или стадо как образ жизни назвать примитивным «социальным институтом» в животном мире, возможно, также, что уже решен вопрос о роли генетических элементов в таком общении.

Итак, вторая группа причин поведения в жизни животных в отношении безопасности – это безопасность II как подготовительные мероприятия и активность по обеспечению надежности или устойчивости жизни и воспроизводства биологического вида. Мы предполагаем, что они носят генетический характер с некоторыми культурными элементами (дежурный по стае и т. п.)

Потребности в продолжении рода

Далее новое внутривидовое взаимодействие между животными по потребностям связано с механизмом полового влечения. Половое влечение в биологическом мире, чаще всего, привязано к климатическому циклу (весна) или происходят более короткими или длительными периодами. Мы не будем говорить об опасности этого момента для животных, В таком периоде поведение у разных видов различно. Многие виды продолжают свой род, рискуя жизнью (глухари, нерестящиеся рыбы), другие спариваются, обеспечивая предварительно безопасность свою или потомства (гнездование у птиц, закапывание яиц у черепах). Но в любом случае, в природе генетически и научением отобраны формы поведения, которые обеспечивают успешное продление рода.

Таким образом, над потребностью в безопасности II возникает потребность в продолжении рода, воспроизводстве потомства.

Что еще важно для продолжения потомства в высшем биологическом мире – это предварительное общение особей противоположного пола перед половым актом и конкуренция самцов за самку. Как известно, такой механизм обеспечил в природе отбор наилучших генетически производителей для воспроизводства потомства. Это предварительное общение фактически означает факт постоянной внутривидовой конкуренции за самку или самца с целью обеспечить наилучшие результаты в потомстве. Отметим, что мы не ищем в природе рационального – внутривидовая конкуренция имеет тот же посыл, что и межвидовая – за ограниченный ресурс (лучшую самку, самца) ведется борьба. Но борьба эта внутри вида происходит не за уничтожение конкурента (вид, в котором присутствовал бы такой механизм – давно исчез бы как пример), а за приоритет собственного доступа к ценному ресурсу. В итоге самый лучший биологический экземпляр получает лучший образец брачной пары.

Внутривидовые различия мы рассмотрим позже. А здесь обсудим лишь вытекающий из реалий процесс общения, который является принципиально важным для выживания вида, популяции. Такой процесс можно было бы не именовать потребностью, но, если встать на такую позицию и считать общение лишь случайно найденным инструментом, то мы не могли бы показать, как он возник на фоне уже существующего биологического сообщества, жившего без него. Нам следует предположить, что общение положено как генетическая формируемая потребность, без которой вид погибает (не реализовав воспроизводство). Здесь мы говорим о развитых видах. Так для пресмыкающихся мы можем найти общение только в момент оплодотворения, что хорошо видно, например, у змей (брачный клубок на уровне промискуитета). Общение и внутривидовая конкуренция самцов за самку для выбора брачной пары возникла как случайный проявившийся механизм (вероятно, в момент недостатка самок), оказавшийся удачным для отбора наиболее качественного воспроизводства потомства. Природа отобрала наилучшие инструменты внутривидового отбора и включила генетические элементы потребности начального общения в состав функций вида. Тем самым природа запустила длинную цепь следствий развития вида на уровне информационного общения, выбора статуса, развития знаковых систем в поведении, затем инструментального формирования совместных действий при удовлетворении других потребностей, затем научению, передачи инструментального опыта подрастающему поколению, развитию мозга и символьных систем, вплоть до появления человека. И мы переходим к общению.

Потребности в принадлежности, общении

Продолжаем наш онтологический путь. Приплод создан. Дальнейшим условием продолжения рода и выведения потомства в самом широком смысле является рост, становление и конечная безопасность хотя бы части новой популяции, подроста. В противном случае вид исчезает.

После появления потомства возникает передача опыта от старшего поколения к младшим в части кормления, безопасности, включая освоение сигналов опасности, порядка передвижения, маскировки, охоты и т.п. Фактически и независимо от форм группирования особей у данного биологического вида – жизни большими стаями, популяциями стадами или при одиночном выживании – у многих высших видов происходит общение старших и младших в стае (семье) для обеспечения научения подроста жизненным навыкам или, можно сказать более обобщенно, инструментальным средствам поведения при охоте, спаривании и других важных ситуациях. Системы различны и существуют независимо от форм группирования взрослых особей. При этом мы можем наблюдать у многих видов общение животных с неосознаваемой и генетически сформированной целью научения. Поэтому формирование биологических сообществ позволяет и группе в целом и отдельным экземплярам получать защиту перед другими видами или преимущества в нападении и охоте, увеличивает возможность сохранять конкурентные способности в межвидовой борьбе.

Фактически, инструментальный опыт животных по удовлетворению потребностей и формы научения образуют нечто вроде биологической культуры вида, влияющей в свою очередь на совершенствование и генетический отбор наиболее ценных функций вида, в частности, мозг.

Таким образом, часть высшего природного мира демонстрирует нам и потребность в общении как механизм научения (инструментальным действиям и нормам, составляющим культуру поведения в стаде, в популяции).

Если научения не происходит, например, если животное оторвано от стада и провело часть жизни в неволе (Маугли наоборот), то животное, отпущенное на волю, на «вольные хлеба», быстро погибнет. Для собак и волков отмечено продолжающееся генетическое сходство по потребности в общении, с другой стороны, известно, что если в некоторый период роста «общения» не произошло, то и особь, лишенная его, обречена на гибель.

Считать ли действие совместного проживания (общение) - факт проживания - потребностью или нет – пока и на данном уровне рассуждений вопрос вкуса. Но мы видим, как кошка играет с котятами или как котята играют друг с другом, и понимаем, что без игры и без общения с матерью они не смогут выжить в жестокой будущей жизни. Никто не учит котят играть, их учат взрослым формам поведения (кошка вылизывает котят, потом они начинают себя вылизывать сами), но это результат неосознанного и генетического поведения. Эксперименты с импринтингом (например, известные данные по импринтингу утят: «мама – это ботинок хозяина») доказывают наличие врожденных механизмов подражания и даже формирования принадлежности.

Если действие – есть условие выживания популяции, и оно реализуется независимо от осознания и научения, а психологических надстроенных мотивов такого действия у биологических видов быть не может, то и основания таких действия мы обязаны рассматривать как потребность. Если мотив вмонтирован в генетический код, то потребность можно считать физиологической, и тогда мы отнесем поведение не к культуре популяции только, не только к научению, но и к скрытым механизмам физиологии, понять которые для науки – лишь вопрос времени.

О потребности общения мы можем говорить как о необходимом биологическом явлении, имея материал экспериментов, как для животного мира, так и позже, для человека (Маугли). Этот материал экспериментов можно называть, как и в математике – материалом – «от противного». Устранение фактора показывает его значение. Если зверь без опыта своих старших сородичей с большой вероятностью погибнет в сравнении с его одновозрастными собратьями, то человек типа Маугли просто живет не более двадцати лет.

Отсюда следует, что мы должны видеть за общением особей в биологическом мире часть генетических и генетически-поддерживаемых механизмов, которые должны являться ничем иным, как физико-химическими механизмами, обеспечивающими работу головного мозга. Без общения и связанных с ним необходимых эмоций, без начального механизма общения подроста с родителями или матерью или малышей друг с другом в виде игр и имитации оборонительных и агрессивных действий и модели охоты, – без этого мир животного и биологического вида не имеет никаких шансов на продолжение.

Отсюда возникает и наше представление о потребности в любви, принадлежности и общении, которые мы для биологического мира высшего уровня еще не можем полностью отделить по частям друг от друга.

Вернемся к общению и одновременно к продолжению рода. Уже с продолжением рода связаны потребности внутривидовой конкуренции – поиска лучшего самца или лучшей самки. Внутривидовая борьба имеет прямое отношение к качеству продолжаемого вида, его выживанию в межвидовой борьбе. Результатом межвидовой борьбы в стаде, стае или группе является статус самца (и самки), а также во многих случаях и формирование вожака в стае. Эти потребности сопровождают выбор партнера в половом отношении, а также в разделе общей добычи. Хотя различий и вариантов в биологических видах в поведении особей весьма много.

Потребность в уважении или инструмент внутривидовой конкуренции

Существенно отметить, что вместе с потребностью в размножении, потребностью в принадлежности общении информировании семьи мы определенно наблюдаем такие формы деятельности как научение (обучение) формам поведения и общения, обмена информацией (различным элементам знаковых систем, что является частью потребностей идентификации и принадлежности), а также формированию статуса в стае или стаде, что далее можно рассматривать как ранний вариант потребности в уважении. Наличие вожака в стае играет и важную роль в спасении стаи в критических ситуациях, поскольку вожак является наиболее опытной особью, конденсирует в себе максимальный опыт стаи по выживанию.

Внутривидовая борьба вовсе не всегда ослабляет стадо. Это соответствует и опыту социума. При этом мы не переходим на органическую и биологическую оценку социальных закономерностей. Последние мы будем рассматривать совершенно отдельно. Внутривидовая борьба полезна и возможна лишь в условиях внешней безопасности (стада). Развитие индивидуализма в стаде как зачаток и как форма развития устойчивости в популяции в целом полезно, поскольку увеличивает устойчивость и многообразие или даже разделение свойств в стаде, в популяции.

Мы также отмечаем, что высшие статусы в стаде обезьян или других высших животных получают особи, все потребности которых удовлетворены в наивысшей степени

Возможности творчества как игра и риск

Нам предстоит кратко вспомнить об экспериментах с высшими млекопитающими: обученном оптимизме или пессимизме и о творчестве как добровольном риске в моменты безопасности у некоторых экземпляров, особей.

«Выученная беспомощность» и «выученный оптимизм» у собак

Понимая поведение и возможности изменения животных на павловском или, иначе говоря, бихевиористическом уровне, мы можем предполагать, что предыдущий опыт удовлетворения потребностей животных формирует их последующее поведение, отражает накопленный опыт. И в этом нет ничего странного с позиций системного взгляда на столь сложные объекты природы. Как и любая сложная динамическая система, отдельное животное и биологическая система интегрирует предыдущий опыт и с неким запаздыванием воспроизводит его. Самое интересное, что и саму иерархию потребностей, и процесс удовлетворения потребностей с переходом от низших форм к высшим отражает для каждой отдельной особи этот же самый процесс. И удовлетворение всех имеющихся потребностей, которые возникали у особи в ее, особи, жизни (опыт успеха – биологической карьеры), означает только то, что в истории жизни особи имелись последовательно и преимущественно, удачи и успех. Это может только означать, что особь относительно уверенно проявляет активность в достижении своих вновь возникших потребностей. Успехи в удовлетворении предыдущих потребностей дают заряд уверенности в будущем успехе. Это хорошо видно на поведении и «нравах» господствующих в природе биологических видов – поведении крупных хищников, именуемых «царями зверей», у которых нет биологических конкурентов. Известно сравнение поведения плотоядных млекопитающих, например, львов, медведей и копытных, таких, как антилопы. Крупные хищники не являются обычно сами добычей. В свою очередь, копытные, наоборот, не убивают других животных. И потому они имеют резко различное поведение:

«Копытные – стадные животные; хищники же не собираются в стада, хотя некоторые, в частности львы и волки, объединяются в небольшие группы. Спаривание копытных происходит быстрее, они мало и чутко спят и очень быстро пьют, когда предоставляется такая возможность. Плотоядным животным, напротив, требуется много времени для спаривания, они крепко спят и не торопятся, когда пьют. Роды у копытных протекают быстро, они не подготавливают для этого специального места, тогда как плотоядные готовят нору или логово, а роды у них занимают длительное время» [Психология животных].

Это сравнение показывает, что уже генетически формируется различный тип поведения в связи с потребностью безопасности вида. То же, но быстрее, производится в природе научением. Если в истории особи или группы, популяции, есть длительный период неудач, то эти особи получают ощущение неуправляемости средой своего обитания, это может вызывать только неуверенность в собственных действиях, страх перед средой и стремление избежать борьбы с ней. Стоит отметить совершенной не «царский» характер львов при жестком поведении укротителей в цирке, что критически отметил в свое время знаменитый укротитель львов в Цирке Санкт-Петербурга Вальтер Запашный – «забитый хлыстом лев выглядит, как запуганная кошка, он вызывает жалость, а не удовольствие зрителя». Именно по этим данным мы видим, что поведение не популяции, а особи имеет, может иметь, решительное отклонение от среднего поведения в популяции.

Процесс индивидуального опыта в биологии хорошо иллюстрируется следующими результатами.В экспериментах 60-х годов Мартина Селинджера [Зелигман М.] с собаками одна из трех групп собак подвергалась последующим слабым ударам тока в ограде после звукового сигнала. Эта группа не могла предотвратить удары и была беспомощна остановить внешнее воздействие. Вторая группа собак в ограде имела педаль, нажатие на которую (носом) прекращало электрические удары. Третья группа была контрольной и шока не получала. После первых серий экспериментов собаки второй группы случайным образом обнаружили педаль и через некоторое время сразу после сигнала «тревоги» нажимали ее, предотвращая последующие удары. Первая группа естественно воспринимала реальность как «удары судьбы» – непреодолимые обстоятельства. После такого «обучения» собаки всех трех групп были поставлены в новые условия – в боксы с низкими оградами, которые было легко преодолеть в прыжке. Собаки второй и третьей групп немедленно выпрыгнули из боксов после тревожного сигнала. Пессимисты – собаки первой группы – так и оставались в ограде, ожидая неизбежный шок. По сути, эксперимент показывает, как складывается научением инструмент (паттерн – привычка – модель поведения) отношения к окружающему миру. Механизм природный и социальный совершенно идентичны. Подчеркнем, модель может быть более сложной, однако в нашем приближении, в нашем контексте рассмотрения она вполне достаточна.

Игры зверей и выбираемый добровольный риск. Потребность в творчестве и актуализации

Известен эксперимент с крысами в условном крысином «раю» - в вольере, где имеются постоянно и вода, и прекрасная пища, и устройства для разнообразных игр. Но в этом мире «чудес» есть своя комната Синей бороды – лабиринт, из которого пахнет кошкой. Биологам известно, что для крыс запах кошки – генетически определенный признак опасности. Эксперимент показывает, что небольшой процент крыс – самых активных, привыкших к льготам беззаботного и безопасного бытия в своем «раю», решаются в какой-то момент двинуться по лабиринту с запахом кошки. Преодоление страха и ощущения опасности для особи-экспериментатора – это риск, проявление любопытства и творчество биологических особей на том уровне, на каком зверь может позволить себе разнообразие поведения, не имея беспокойства и фактически играя.

Этот эксперимент показывает, что в условиях полного удовлетворения всех мыслимых или большей части существующих потребностей не только человек (в определенной доле), но и некоторые биологические особи высших форм позволяют себе идти на некоторый риск, проявить, так сказать, творчество – проверить пределы своего мира, проявить и удовлетворить собственное любопытство. В социальной среде (по теории Маслоу) это поведение мы называем удовлетворением потребности актуализации или творчества. Теперь мы может расширить наше представление о животном мире, утверждая о наличии произвольного свободного немотивированного ничем, кроме любопытства, действия, возможно, ограниченных форм в биологическом мире. Наблюдения над обезьянами показывают, что игры влекут столь сильное желание у шимпанзе, что молодые особи, которых не кормили в течение 15 часов в 40 процентах случаев выбирали игру с другими обезьянами, а не пищу [Швыркова Н.]. Для нас это означает следующее: 60 процентов, грубо две трети (золотое сечение) выбирали все же пищу, и это говорит об определенности иерархии потребностей, понятно, чем больше времени, тем больший процент будет бросать игру. Второе, существует существенный процент особей, которые продолжают играть, и это означает, что игровые элементы вовсе не чужды, т.е. предполагают реальную возможность творчества. И, наконец, все это относится к молодому возрасту, где процессы творчества связаны с ростом и определенной беззаботностью, которую обеспечило само иждивенческое существование наблюдаемых обезьян в экспериментальных условиях. Совершенно естественно, что в природных условиях и опасностей больше, и еда требует поиска. Для нас важно, что в определенных условиях существования вида в биологическом мире, его некоторая часть ведет себя идентично миру социальному, пренебрегая временно первичными потребностями, когда они ощущаются как надежно удовлетворенные. Но поскольку игру в биологическом мире мы не воспринимаем как социальное явление, то мы должны сделать вывод, что эти высшие элементы поведения в животном мире имеют не «культурный» уровень, как это можно было бы предполагать для творцов среди человечества (Маслоу), но имеет более глубокие физико-химические основания происхождения того же уровня. Тем самым мы приходим к выводу об идентичности природы (причин происхождения) игры, любопытства и творчества всех уровней биологического мира, включая социальный. Это явление имеет место и среди отдельных представителей или части популяций биологических видов (любопытство, азарт и т.п.), так и среди социума (игры, азарт, любопытство и азарт творчества, именуемое у Маслоу «вершинным переживанием»).

Поэтому и после этого краткого обзора мы сформируем таблицу более обобщенно

Таблица 3.

№ п. п.	Потребность, отражающая депривационный импульс или культурный комплекс	Акт или система действий	Удовлетворение или результат, смысл или назначение, последствия
1	Потребность в безопасности I как борьба с прямой текущей угрозой жизни, угрозой текущего нападения.	Действие как борьба или бегство	Сохранение жизни особи в пределах одного действия или минут
2	Влияние процессов метаболизма (обмена веществ и энергии с природой) как физиологические потребности	Охота, поиск пищи, ее поглощение и переваривание выброс отходов, отдых	Сохранение жизни особи в пределах небольшой части жизни (сутки или несколько суток)
3	Потребность в безопасности II как укрепление надежности метаболизма при циклических погодных и др. изменениях в природе и климате, в условиях враждебного природного окружения и межвидовой конкуренции и как подготовка к обеспечению безопасности выведения и обучения потомства	Действие впрок без прямой непосредственной угрозы и импульса. Имеют генетическую основу и частично основу передачи накопленного (приобретенного) опыта путем научения.	Увеличение надежности существования одной особи, семьи или стаи в пределах между периодами размножения и подготовки к нему (подготовка к перелетам, частично подготовка к проведению размножения) (акцент на поведении одной особи или парной семьи)
4	Потребность в (половом влечении) любви, привязанности и в биологическом продолжении рода как результат полового влечения, построения парной семьи и воспитания подроста	Поиск пары. Возникновение парного общения или группового общения и спаривание, выведение потомства, его индивидуальная в семье или групповая охрана, индивидуальная, в семье или групповые кормление, охрана и обучение	Собственно продолжение вида, популяции на уровне биологической семьи у высших животных
5	Потребность в общении как результат и как продолжение потребности в любви, привязанности и научения и как результат и продолжение потребности в безопасности II (общение – инструмент обеспечения безопасности). Развитие нервной системы вместе с формированием знаковых систем, сначала на генетическом уровне, потом на инструментальном (изобретение, распространение, научение)	Поиск семейной пары. Поиск и освоение общих инструментальных действий; поиск, выработка и развитие, освоение (подростом) знаковой системы при общении	Увеличение надежности и безопасности популяции и каждой отдельной особи на основе группового инструментального взаимодействия и поведения в стае, группе или в момент встреч и образования стай, стад. Повышение надежности и безопасности популяции в результате обмена опытом, передачи опыта приплоду, формированию знаковой системы, важной для безопасности и эффективности освоения среды (акцент на поведении группы от семьи до стаи или популяции)
6	Потребность в уважении или установлении статуса. Популяция развивается с учетом (с эффективным использованием) различий особей внутри популяции и предполагает сложную поведенческую структуру биологического экземпляра и развитую нервную систему, и интенсивные коммуникации внутри популяции или стада, стаи	Внутривидовая конкуренция особей одного пола за ресурсы, территорию, самок (самцов) и особенно за руководство в стае, стаде. Ранжирование особей в стаде или стае. Ведущие особи становятся вожаками.	Увеличение надежности популяции на основе отбора внутри популяции лучших экземпляров, которые помогают выживанию популяции в критических ситуациях. Приводит к большей надежности выживания вида или популяции в целом, популяция руководится самым сильным и опытным.
7	Потребность в поиске разнообразии, любопытстве, риске как форме любопытства и в творчестве. Связана с развитой высшей нервной системой биологического вида	Выборочный риск экземпляров или особей в популяции и постановка экспериментов (рискованные действия), положительный результат которых формирует (постепенно, путем подражания) новые инструментальные навыки популяции, а при отрицательном результате особь может погибнуть.	Развитие популяции и рост надежности выживания вида в межвидовой борьбе путем самостоятельного поиска новых инструментальных форм поведения (всей популяции путем научения и копирования), годных для эффективного выживания.

В связи со сказанным мы можем формировать до семи уровней потребностей в высокоразвитом животном мире, каждый из которых условно надстраивается над другим и является условием появления следующего, более высокого.

Потребность в безопасности I (минутная).
Физиологические потребности уровня метаболизма.
Потребность в безопасности II (как потребность устойчивого обеспечения всех циклов метаболизма на длительный период, но предшествующая по частоте, основным процессам размножения).
Потребность в продолжении рода и выведении потомства.
Потребность в общении, обеспечивающая формирование парных контактов, групповую безопасность, групповые (инструментальные) формы овладения ресурсами и охоты, научение подроста и всех групповых форм поведения на животном уровне.
Потребность в уважении (статусе), возникающая как форма ранжирования при внутривидовой конкуренции за ресурсы. Потребность в статусе, не становящаяся объективно (как результат сформированного биолого-культурного института) необходимой для спасения стада, группы или популяции в напряженных ситуациях (столкновения с другими видами или с природными катаклизмами).
Потребность в игре, творчестве, любопытстве и риске, важная для развития или расширения инструментальных средств.

Сразу следует оговориться, что система (1-7) не существует с самого начала органического мира и до его прекрасного настоящего, а развивается, выделяется и разделяется, конкретизируется в процессе биологической эволюции.

Вероятно, сначала появляются лишь биохимические системы с процессами 1 и 2.

Затем с создание двуполого принципа размножения - этого резкого усовершенствования, где женский пол отвечает за стабильность и размножение, а мужской пол отвечает за разнообразие и генетический эксперимент, появляется тип 4.

Далее постепенно и параллельно формируются потребности 3 и 5. Возможно, сначала потребности выделяются на уровне популяции, борьбы различных видов между собой (5) а позже, потребности формируются в сторону разнообразия отдельных особей и обеспечения индивидуальной активности особей для собственной безопасности (3).

И только позже возникает внутривидовая конкуренция, предполагая сильные внутривидовые отличия, что порождает механизм (6), и параллельно начинает играть роль разнообразие поведения особей, важное для развития популяции в инструментальном плане (7).

Высшие потребности в стае или стаде (6-7, частично 3) означают внутривидовую конкуренцию. Она существует уже в биологическом мире.

Теперь, после обсуждения всей совокупности видимых на биологическом уровне потребностей мы может вернуться к механизму формирования и роли потребности в безопасности II

Потребность в безопасности II в животном мире. Встроенное и культурное

Мы начинаем один из самых сложных моментов в развитии или в нашей поддержке теории Маслоу (2004-2008 гг.). Это проблема безопасности II для случая биологического и социального.

Потребность в безопасности II. Мы уже показали, что для множества биологических видов возникает и может быть широко понято и принято представление о возникающем генетически вмонтированном или инструментальном (приобретенным опытом) беспокойстве, о нем мы скажем далее, типа II. Мы определили выше, что под этим понимаем для биологического мира.

В системе Маслоу, построенной для человека, мы оценили, что означает потребность в безопасности II. Но система Маслоу построена для человека. И мы знаем о тревоге человека за (личное в данном случае) будущее, как обусловленное природными процессами (беспокойства) с представлением о будущем. Верно ли это для биологического мира?

Зная, что биологический мир не умеет заботиться просто о будущем, и что все формы поведения и подготовки к воспроизводству носят биологический характер генетически встроенных форм поведения, мы можем считать потребность в безопасности II для биологического мира, покрытой этими формами действия генетической природы.

Однако, встает вопрос о том, когда же человек в этом отношении стал отличаться от биологического мира?

(Примечание: читатель может пропустить приведенный ниже –анализ до выводов в конце раздела, если не желает тратить время – проследить историю вопроса и логики его разрешения.)

Первоначально (2004 г.) мы предполагали, что действия по безопасности II у человека начинают возникать под действием точечного недостатка ресурсов, т. е. с голодом. Этот конструкт в общем случае, например, даже для человека-охотника (не говоря о млекопитающих) оказался в наших рассуждениях неверен. Почему? Дело в следующем.

Постулат исходит из представления о психологии (и генетики) человека современного разумного. Беспокойство о еде у древнего человека до этапа земледелия, как и у животного, продолжает оставаться только голодом – физиологической потребностью. Беспокойство о заготовке пищи преантроп и древний человек (охотник) не преобразовывал в действия по запасанию пищи впрок. Поэтому он и пропустил момент одомашнивания крупных животных до крупнейшего продовольственного кризиса белков животного происхождения, которое и подвинуло его (остатки) к земледелию сначала и потом к одомашниванию, аргументацию см. в разделе о раннем земледелии.

Потому в логике анализа возникло противоречие – считать ли потребность в (хозяйственной) безопасности человека, как способность к прогнозу биологической (точнее, генетической сугубо социальной) особенностью человека, но тогда нужно обоснованным образом указать момент перехода? Или же следует считать все озабоченности человека культурными его (текущими и переходящими) достижениями без генетической основы (точнее только с генетической основой высших форм животного мира)? Но в последнем случае, теория потребностей Маслоу, как обусловленная физиологически, нейробиологически и генетически, оказывается смазана или дезавуирована важностью культурной роли мотивов (прогноза), не имеющих базовой генетической почвы? Тогда нужно заново объяснять, почему человек способен на прогноз (культуру), а зверь – нет!

В пользу отличий человека от животного в части возможности прогноза мы выступили с предположением о том, что решительное изменение в поведении человека возникло в период освоения земледелия, кстати первого перехода от присваивающего (по животному) хозяйства (до того человек научился только изготовлению орудий охоты) к производящему хозяйству – земледелию. Изменение такое могло состояться, как мы знаем, не ранее, чем 13-15 тыс. лет назад. Такой период показался автору (неспециалисту в вопросе генетики) недостаточным для формирования генетических изменений. Это несколько более 300 поколений (при среднем сроке жизни 50 лет), а с учетом собственно распространения земледелия и потом скотоводства у небольшой части социума – в регионе «плодородного полумесяца» – это значительно меньше, чем все сообщество.

Были ли контраргументы? Если такое невозможно, то, что может подтвердить обратное? Противоположное основание было изложено автором и звучит так:

Потребность в безопасности у человека, как беспокойство о будущем (питании, тепле и т.п.), генетически обусловлено от биологического прошлого, а рациональная часть этой потребности, т. е. мотивационный фактор – результат беспокойства, фактор культуры – возник относительно недавно и не носит генетического основания. Более того, очень большая часть современного мирового общества (особенно в случае поддержки государства или сильного его произвола) пытается существовать по принципу «жить одним днем», см. статью о ментальности в Российской империи и статью автора об иждивенчестве в позднем Риме. Далее возникал тупик. Часть обществ (Китай, Европа) не обеспечивала иждивенческий фон и выученную (государством) беспомощность основных масс населения. Феномен безопасности II приобретал культурный выученный стереотип, который мог быть заменен. Для формирования беспомощности, правда, требовался свободный ресурс (государства, рабства, сырья и т. п.). Получалось, что феномен управляем. Но почему животный мир не мог встать на этот путь, и когда же (в какой момент отсутствия ресурса) человечество встало на этот путь в отличие от биологического мира, становится не ясным.

Автор не является специалистом по генетике и потому особенно рад был обнаружить относительно новый научный материал, который открывает проблему, но и во многом оставляет ее нерешенной.

Из статьи [Боринская С. А., Хуснутдинова Э. К.] мы цитируем фрагмент, который пригодится сразу в качестве нескольких аргументов по разным темам:

На основе распределения у разных народов частот различных мутаций в Y-хромосоме и мтДНК составлена карта расселения людей с африканской прародины. Первые волны расселения человека современного типа прошли из Африки через Азию в Австралию и Европу. Позже, под натиском ледника палеолитические европейцы несколько раз отступали на юг и юго-восток, возможно, даже возвращаясь обратно в Африку (здесь для нас очень важно упоминание волн миграций из Африки в Европу и обратно - СЧ). Исследование мтДНК живших в Европе неандертальцев (удалось получить несколько образцов из найденных костных останков) показало, что они, видимо, не внесли вклада в гены современных людей. Материнские линии человека и неандертальца разошлись около 500 тыс. лет назад, и хотя в период от 50 до 30 тыс. лет назад они обитали вместе в Европе, генетических следов их смешения (если таковое и происходило) не ocталось.

Следы крупнейших миграций остались в генах современных народов. Сравнивая спектр мутаций в ДНК современных европейцев и их азиатских соседей, удалось установить, что 10–20% генов было привнесено в Европу неолитическими переселенцами с Ближнего Востока около 10 тыс. лет назад (выделено мною – СЧ). Вместе с ними в Европе появилось земледелие. Ранее предполагалось, что столь существенное изменение культуры, традиций и технологий произошло одновременно со сменой населения, т. е. что палеолитические европейцы были вытеснены неолитическими пришельцами, потомки которых составляют основную часть жителей современной Европы. Геномные же данные подтверждают другую гипотезу — появление относительно небольшого числа земледельцев привело к смене типа хозяйства и культуры на всей территории Европы.

Это компетентное мнение указывает нам, что в момент кризисного обращения к земледелию, связанного с хроническим голодом в регионе наиболее мощной миграции («плодородный полумесяц» - первый проходной двор человечества) – население в этой зоне частично погибло. Выжила лишь часть, которая геномом, отличающимся на 10-20 %, оказалась способна к планированию и производству отложенной от немедленного потребления продукции – семена, их высев и ожидание урожая, его сохранение и распределение. Их новые действия основаны мотивами, опирающимися на появившуюся неудовлетворенную потребность безопасности II (биологически – это способность к прогнозу, воображению ситуаций, в культурно плане – это понимание РЕГУЛЯРНЫХ ЕЖЕГОДНЫХ УГРОЗ будущего, угроз, требующих компенсирующих усилий – регулярного труда). Забота (озабоченность, тревога) о будущем, в отличие от охотничьего присваивающего характера хозяйства могла повлиять на человека в генетическом плане, и отбор сформировал то, что существенно отличает человека от зверя – беспокойство о будущем питании, о заготовке (и его планировании). Это и есть потребность безопасности II.

С другой стороны авторы говорят, что в Европе это генетическое обновление не существенно, и что смена типа поведения от присваивающего хозяйства к культурному – производящему хозяйству – есть достижение культурное или передача (новой) технологической культуры. Это должно означать и не может не означать, что (генетическое) различие между человеком и биологическим преантропом в части готовности предвидеть и беспокоиться о себе лично (безопасность II) возникло генетически уже до перехода к земледелию и существовало до этого момента. Оно было использовано и включено в социальную практику самой ситуацией – отсутствием белковой пищи животного происхождения. И тогда мы должны сделать вывод, что пока не можем найти ту точку и период, в которой человечество стало отличаться от биологического мира в части потребности безопасности II.

Итак, есть два подхода в отношении безопасности II биологического мира – потребности другие, генетические механизмы активности, которые аналогичны подготовке к воспроизводству популяции, но вне непосредственного потребления – они имитируют потребности II человека. Второе – это культурные местные достижения (инструментального поведения в локальных популяциях, которые дополняют функции воспроизводства у животных. Они играют по масштабам подчиненную роль.

Итак, есть два подхода (в части человека) – биологический и культурный. В части разделения этих форм нами поставлен вопрос биологический (как форма прогноза. Предсказания в социуме и на его основе беспокойства ощущения угрозы было сформировано у человека до земледелия или только в момент его появления? И второе Если возможность предсказания возникло в момент земледелия, то явилось ли оно генетически закрепленным?

И, похоже, мы сами и ответили на вопрос, когда стали его формировать по поводу воображения ситуаций. Человек разумный уже до момента земледелия был вполне способен к предвидению ситуаций. Он умел уже подбирать и обрабатывать материал (рубила, чопперы. скребла, скрепки, острия, и многообразно – в неолите). Он умел поддерживать огонь (вовремя приносить и подкладывать топливо). Он умел устраивать облавы на зверя уже в мустье и потому функция предвидения формы, действия уже существовала и использовалась, т. е. мозг человека был готов к прогнозу, к предсказанию, он никогда не строил больших планов на будущее, хотя и знал все о климате и его изменении. Потому, можно довольно уверенно считать, что достижение в области земледелия является чисто культурным, хотя и очень существенным в технологическом культурном плане. То, что человек научился делать в отношении предварительного распределенного во времени изготовления орудий труда для немедленного или быстрого потребления добычи-продукта, теперь стало возможным в отношении предварительного (до потребления) производства продукции и распределенного во времени потребления. Земледелие и последующие виды производящих форм хозяйства стали, вероятно, революцией в ментальности жителя и общества.

На этой позиции вплоть до получения новых данных мы и должны остановиться.

Мы вынуждены до появления результатов более глубоких исследований считать потребность II самым важным для животного мира источником или уровнем потребностей, которые являются прямым инструментом – механизмом развития социального в животном мире, источником инструментального развития мозга и мышления, социальных элементов поведения из биологических видов человека разумного.

Выводы

Итак, из сказанного для развитых предшественников человека совершенно определенно следует существование:

Потребностей минутного выживания - потребности в безопасности I при чрезвычайных обстоятельствах борьбы с природной стихией (внезапной) или в межвидовой борьбе.

Потребностей физиологических и метаболизма в целом (часть их представляет собой низшие или просто другие биологические виды), которые соответствуют низшим потребностям в социуме.

Потребностей безопасности II – для животного мира как генетически поддержанных и обусловленных инструментальныхе действий (запасы, жилье, подготовка условий к размножению).

Потребностей полового влечения и продолжения рода. Последнее реализуется после удовлетворения уже выработанных природою правил для биологического вида - удовлетворения потребностей более низкого уровня (все обратные примеры размножения с самоуничтожением компенсируются колоссальной плодовитостью - нерест рыб).

Потребностей внутривидового сотрудничества (например, при защите от других видов или в энергетическом потреблении), из нее вытекает потребности в передаче информации, коммуникации, общении и частично уважении (потребность принадлежности, общения);

Потребностей взаимного противостояния при внутривидовой борьбе и конкуренции за ограниченные ресурсы (механизм потребности уважения) в случае их недостатка, это образует статусную группу потребностей (уважения).

Не потребностей, а возможностей творчества у отдельных особей высших животных или групп животных. Под возможностью мы понимаем имеющиеся любопытство и игру в состоянии полного удовлетворения остальных потребностей.

Наше рассуждение о первенстве потребностей низших или физиологических и о вторичности (опосредованности удовлетворением первых) потребности в продолжении рода (вида) можно изобразить более подробно и точно как систему взаимосвязанных циклов возникновения и удовлетворения потребностей различных уровней, см. рис. 2.

Жизнь биологического экземпляра разворачивается как спираль потребностей и деятельности (активностей) по их удовлетворению, см. также рис. 1. Кривизна линий в системе обратных связей исключительно эстетический, а не смысловой прием. Прямые и обратные связи вполне представимы в традициях прямоугольных блок-схем.

С развитием потребностей список действующих потребностей все более расширяется, внутренние или низшие потребности имеют более высокую частоту, возникая чаще и требуя более частого к себе внимания (активности по удовлетворению). Система напоминает нечто от солнечной системы, в которой более близкие к центру (ядру жизни особи) траектории работают на более высоких частотах. При расширении потребностей особь периодически и постоянно возвращается на более низкие уровни. При срыве движения к более высокой потребности происходит возврат к более низкой. При срыве самых низших потребностей особь погибает. Зеленый цвет линий (или непрерывных) – направления развития удовлетворения потребностей у особи и переход на следующий более высокий уровень, красный (или длинный пунктир) – срыв роста удовлетворения потребностей текущего уровня и возврат на более низкий уровень, когда активность по удовлетворению потребностей не приводит к положительному результату. Синий (короткий пунктир) означает сохранение уровня регулярно возникающих текущих потребностей текущего уровня. Порядок потребностей чем выше, тем менее устойчив. А устойчив он только в среднем для популяции, среди особей вполне могут быть отклонения.

Таким образом, в биологическом мире существует, четко намечена и вполне обоснована иерархия потребностей. Она развивается и онтогенетически для особи в популяции и филогенетически для всего биологического мира.

Вывод. Потребности на уровне высших млекопитающих представляют собою иерархию потребностей, соответствующую или намечающую порядок, аналогичный иерархии потребностей Маслоу.

Рис. 2. Иерархия потребностей в биологическом и социальном мире.

.Выводы раздела 7

Система потребностей в биологическом мире на высших уровнях эволюции соответствует иерархии потребностей А. Маслоу.

Литература к разделу 7

Анохин П.К. Системные механизмы высшей нервной деятельности: Избр. тр. - М.: Наука, 1979.

Боринская С. А. и Хуснутдинова Э. К., «Этногеномика: история с географией», Человек, 2002, № 1, c. 19-30. http://www.vigg.ru/humangenome/publicat/borinsk5.html http://www.ntv.ru/gordon/archive/10776/

Зелигман М. (1997) Как научиться оптимизму, М.: а.о."Вече", с.261-262. (Seligman M. Helplessness: On depression, development and death. San Francisco 1975.); Ромек В.Г. Теория выученной беспомощности Мартина Селигмана // Журнал практического психолога, №3-4, 2000, с.218-235; Хекхаузен Х. (1986) Мотивация и деятельность: в 2-х т., т. 2, М.: Педагогика, с. 112-136

Козловский В.В., Утраты и обретения социологии. Журнал социологии и социальной антропологии, 1998, 1, с.25-40

Малиновский Б. Научная теория культуры, ОГИ., М., 1999

Маслоу А., Мотивация и личность. – СПб.: Евразия, 2001 – 478 с.

Немов Р.С. Психология, кн. 1. Общие основы психология. – 2-е изд. – М.: Просвещение: ВЛАДОС, 1995. – 576 с.

Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории. Проблемы палеопсихологии. – М., 1974

«Психология животных» (http://www.krugosvet.ru/articles )

Руткевич М.Н., Общество как система. Социологические очерки. - СПб.: Алетейа, 2001. – 444 с.

Спенсер Г. Синтетическая философия, Ника-центр, Вист-С, Киев, 1997., 511 с.

Тхостов А.Ш.. Депрессия и психология эмоций (http://www.psychiatry.ru/library/lib/show.php4?id=5 )

Швыркова Н, Игры животных: почему и зачем?, "Кот и Пес", 1997, 6, (http://www.zooclub.ru/dogs/psih/13.shtml )

Назад Содержание. Вперед